Серафимино поле - стр. 27
– Да ничего и не пропало, видимо, ты спугнула его, а может сам увидел, что нечего брать. Никакого богатства у нас нет, сокровищ не нажили, а деньги я дома не храню, золота-бриллиантов у меня тоже не водится, – покачала головой Сима, – Противно это, когда в твоем доме такое происходит! Тонь, а давай на охрану квартиры свои поставим, вроде бы не очень дорого там и платить. Зато хоть помощь какая-то, если что вдруг… Я завтра позвоню, узнаю, сколько стоит и как это сделать.
Напившись чаю и наговорившись, соседки решили действовать сообща, и явно повеселевшая Тоня отправилась домой, а Сима занялась своими вещами и уборкой. Неприятная ломота в руке и плече, уже было прошедшая, теперь снова беспокоила Симу, мизинец онемел, и она растирала его, морщась от неприятного ощущения. Доктор дал направление к неврологу, но Симе так не хотелось ходить сейчас по больницам. Вообще не хотелось выходить из дома… хотелось запереться, отгородиться от всего мира. Но и здесь, дома, было уже неуютно и холодно.
Да, дом перестал быть теперь её домом, неуютно было и немного жутковато, поэтому даже вожделенную горячую ванну Сима принимала наскоро. Завернувшись в халат и высушив волосы, Сима задумчиво прошлась по идеально прибранной квартире… подумала, что всё-таки зря она не поехала к Алле…
С трудом придвинув к входной двери тяжелый пуфик, на всякий случай, для собственного успокоения, Сима заперлась в спальне, чего она никогда в своей жизни не делала. Хотя, она много чего не делала, прожив спокойную и безмятежную жизнь, и вот только теперь столкнулась с реальностью.
Завернувшись в одеяло и дрожа от внутреннего холода, она лежала на краю большой кровати, там, где раньше спал Дима, и смотрела в окно, где чёрное небо снова было таким безликим от зарева электрических фонарей. Пролежав в раздумьях почти до самого утра, Сима наконец задремала, отложив всё до завтрашнего дня, который уже в общем-то наступил, но в глубине души она понимала, что решение ею уже принято.
Глава 13.
Весенний ветер еще приносил прохладу, но уже опьяняюще пах талым снегом, горьковатой древесной корой и отдохнувшей за долгую зиму землёй.
Мало кто узнал бы в женщине, вышедшей из подъехавшей к старому дому машины, Серафиму. Короткая стрижка сделала её лицо более открытым, и теперь уже никак нельзя было сказать, что она на пороге полувекового юбилея.
Отряхнув рукав куртки, Сима достала из кармана связку ключей, бережно завёрнутых в промасленную бумагу, и направилась к завалившемуся забору из старого, потемневшего штакетника. Ошмётки поблёкшей на солнце сизой краски говорили о том, что забор этот был когда-то выкрашен в голубой цвет, но сейчас и двор, и дом выглядели так, что можно было снимать там сцены фильма ужасов.
Остановившись у самого забора, Сима подняла объектив фотоаппарата и сделала несколько снимков, куда попал и разросшийся позади дома кустарник, такой высокий и крепкий, что походил сейчас на копья какого-то неведомого войска. Окна дома, наглухо закрытые ставнями, поверху были еще заколочены досками, на двери, над высоким крыльцом под навесом, большим рыжим пятном виднелся проржавевший за восемь лет навесной замок.
– Сима…Сима, ты уверена, что это вообще возможно? – следом за Серафимой из машины вышла Алла, голос её чуть подрагивал от страха, она испуганно взирала на всё это – дом, заросший травой почти по самые окна, и двор с полуразрушенными постройками.