Серафима спешит на помощь - стр. 19
- Что значит – развестись? – не понял призрак. – Что вы имеете в виду?
- Ну как, были женаты – и перестали. У нас или просто документы оформляют, или по суду, если есть дети или если делят имущество. У вас, наверное, нужен обратный обряд. И тогда мы и его вот спасём, и потом я домой пойду, через год. А пока – ладно уж, как-нибудь.
- Это невозможно, - сообщил призрак. – Разводов не бывает.
Как это не бывает?
Я чуть было прямо это вот не проорала, но потом выдохнула и сообразила – вообще в школе на уроках рассказывали, что и у нас разводы вошли в обиход как-то не очень, чтобы давно, а то тоже браки заключались «на небесах» и «пока смерть не разлучит». Грустно это звучит, про смерть-то. Дома ты знаешь, что если вдруг что-то пойдёт не так, то ты всегда можешь развестись. Процесс может оказаться сложным, дорогостоящим, муторным – в зависимости от того, насколько близким к известному животному окажется бывший муж. Можно выбраться из брака нищей и на трёх хромых ногах, но – всё равно выбраться.
А тут что делать?
Я внимательно оглядела обоих мужиков, и живого, и дохлого.
- И что же делают, если окажется, что муж и жена совершенно друг друга не выносят?
- Живут дальше, - пожал призрачными плечами Эдрик.
Исчерпывающе, что.
- Так, погодите. Может у вас тут вообще браки исключительно по расчёту? – если он какой-то там сын графа, то иначе и не умеет, наверное?
А второй – бывший этот самый граф, если я всё правильно помню.
- А что, бывает как-то иначе? – спросил Эдрик, да с таким видом, будто я несу чушь какую-то несусветную. – Как это – без расчёта? Брак – это союз семей в первую очередь. Что у родовитых людей, что у безродных крестьян.
- Конечно, бывает. Встретились, пообщались, влюбились, пожили немного вместе – ну, чтобы попробовать, уживутся вообще или нет. И уже если ужились, то тогда жениться. Или по залёту, если мужик нормальный, а не хз что.
- Или… как? – встрепенулся Эдрик.
- Если она беременная, - пожала я плечами.
Что такого-то, дело житейское.
- Это правильно, ребёнок должен родиться в браке, иначе ему будет непросто унаследовать отцовское имущество, - закивал он.
Может, у нас всё дело в том, что наследовать-то и нечего? Сами живут как-то, где-то и на что-то, нередко – просто с родителями, вот и не хотят жениться?
- И что унаследует ребёнок, если он родится вот от него? – я кивнула на молчащего Хьюго.
- У него, кроме этого замка, есть ещё три, графы Мерсийские богаты, - сообщил Эдрик. – Граф Вильгельм обеспечил всех четверых сыновей и трёх дочерей.
Ничего так, семеро детей! Как в сказке какой. Потому что обычно если семеро детей – это мрак и нищета. Ну или в религиозной семье, там, может, как-то иначе, не знаю.
- Граф Вильгельм – это твой отец? – уточнила всё же я.
- Да, - ответил Хьюго.
- И где он? Ты не с ним живёшь?
Мало ли, как тут принято с младшими сыновьями.
- Его нет в живых, госпожа Серафима, - мягко ответил Эдрик.
- А что с ним случилось? И где мать?
- Госпожа графиня скончалась незадолго до смерти супруга, - пояснил всё тот же Эдрик.
- Это что ли недавно случилось? – ну мало ли, вдруг этот Хьюго сильно любил родителей и ещё не пережил, бывает.
- Граф Вильгельм скончался три месяца назад.
- Недавно, да. Соболезную, - глянула я на Хьюго. – Так-то я тоже сирота, правда, давно уже. Было время привыкнуть.