Сентябрьский жасмин - стр. 3
Василий видел всю обстановку и прекрасно осознавал, что был бы он один, то и думать не стал бы, а давно умчался бы отсюда, оставив волков на своём участке. Он знал от друга-егеря, что все тут меж ними поделено, у каждой стаи свои владения и свои места охоты. Но что произошло и случилось именно сейчас – понять сложно. Обычно летом волк спокоен и нападает крайне редко, если только в случае опасности, которая угрожает ему самому или его потомству.
Так и есть, на тропинке появилась волчица с волчатами. Они были еще малы, жались к мамке, но уверенно шли за ней. И назрел вопрос: что могло спугнуть зверя средь бела дня? Волки всегда прячут своих детенышей, пока они не подрастут и не окрепнут. Но тут вожак переводит своё потомство и всю стаю куда-то, а главное – зачем?
Оскалив клыки, самец смотрел в их сторону, давая понять, что он порвёт любого, кто попробует навредить его малышам.
– Василий Михайлович, мне страшно, – шептала Настя и боялась пошевелиться.
– Они сейчас уйдут. Видишь, они с волчатами, – тихим голосом ответил он, повернув голову вполоборота. – Они уведут их в другое место и скроются в лесу.
Так все и вышло, стая перешла дорогу и медленно удалилась, словно их тут и не было.
Последним с дороги ушел вожак, оглядываясь и рыча в их сторону.
Волки скрылись в зарослях кустарника, и только звонкоголосый соловей заливался, насвистывал где-то на березе, словно никого не боялся.
– Интересно, что их могло спугнуть? – задался вопросом Фролов. – Обычно они своих волчат никому не показывают. А тут нате, смотрите, вот они все, как на ладошке.
– Может, их напугали? – предположила Настя.
А сама замерла рядом с ним и крутила головой по сторонам, боясь, что хищники вновь могут вернуться. И кто знает, откуда они выпрыгнут, ведь лес большой, кругом непроходимые насаждения, из-за которых ничего не видно.
– Это как надо было напугать, чтобы они рванули с нажитого места, да еще средь бела дня? – задумчиво согласился он.
Но тут рядом что-то треснуло, и Голубкина бросилась к участковому. Она прижалась к мужчине, ища у него защиты, и невольно оказалась в его объятиях.
– Это сухой сук обломился, – с улыбкой смотрел на нее Василий Михайлович.
Но девушка словно не слышала его, а только тряслась от страха, надеясь, что он непременно ее спасет.
– Настя, ты слышишь меня? Волки ушли! Они сытые, и мы им не нужны, – решил пошутить он. – Невкусные мы сегодня с тобой для них. Наверное, выглядим не совсем аппетитно. Неперчёные и несоленые. У тебя, случайно, нет с собой соли?
– Нет, – отговорилась она, с трудом вникая в его слова.
А сама все стояла, прижавшись к нему, и в испуге таращилась по сторонам.
– Настя, – вновь заговорил Фролов, и его улыбка поползла вверх.
Голубкина приподняла голову и взглянула на него.
– Мне страшно, – тихо призналась она и снова устремила свой взгляд в лес.
– Всё, они убежали! – попытался убедить он. – И мы пойдем немного пройдемся. Не будем заводить мотоцикл, а посмотрим, что в лесу творится.
– А если они кинутся на нас?
– Не кинутся! – уверял ее мужчина. – Им важнее сейчас – это спасти своих волчат.
А сам понаблюдал за своей спутницей какое-то время и понял, что она очень даже хорошенькая. Столько раз он встречался с ней, знал, что она их новая медичка, был уверен, что девчонка окончит колледж и останется в Заречье, так как медсестры у них не было. Прежняя умчалась в город за своим мужем, который устал от сельской жизни и захотел пожить в городских условиях. Причем сорвались они с нажитого места средь учебного года, не дав детям доучиться до лета. И теперь все сельчане возлагали надежду на эту хрупкую, добрую и отзывчивую девочку, веря и надеясь, что она никуда от них не уедет.