Сенсация на крови - стр. 23
До вокзала мы с Лидией Ильиничной доехали на такси. Во-первых, кто бы потом перегнал моего железного конягу с вокзала? Во-вторых, по номеру машины меня могли бы и опознать. А раз уж мы заметаем следы, то надо делать это как следует.
Таксист во время дороги то и дело пялился то на внушительный ком дредов на моей голове, задевавший потолок машины, то на нос госпожи продюсера. Для более полного впечатления мы обе громко жевали жвачку, заполнив салон машины пронзительным ароматом мяты. Сочетание броских деталей и отталкивающего поведения прекрасно работает: свидетель потом опишет только дреды, или сломанный нос, или большую хозяйственную авоську в руках бородавчатой тетки (авоська маскировала дорогую сумку Рубиновой). И лишнего интереса не проявит к двум таким особам, а будет только рад поскорее избавиться от них.
Рубиновая оплатила поездку и впихнула таксисту щедрые чаевые. На вокзал мы прибыли заранее; и, забрав билеты (поддельные документы сработали на отлично), Рубиновая отправилась к газетному киоску.
Я прикрывала ее, окончательно перейдя в рабочий режим. Но состояние повышенной бдительности не помешало мне отметить кое-что. Лидия Ильинична за все время с «официального» начала нашего сотрудничества не включала мобильный телефон, не делала звонков из моей квартиры и все траты оплачивала наличными. Она избегала оставлять электронные следы. Что ж, более чем разумно в нашу эпоху Всемирной паутины.
Пока что все шло гладко.
– Нинка, ты только посмотри, во что вляпалась эта сука! – громко и радостно произнесла Лидия Ильинична.
И показала мне разворот сегодняшней газеты. Тарасовская желтая газета «Бульварные тайны» по-своему рассказала скудный утренний репортаж, приукрасив его живописными подробностями. По словам автора статьи, покушение на Лидию Ильиничну Рубиновую совершил ее бывший муж, Леонид Георгиевич Куприянов, на почве ревности. Далее расписывалось, что Куприянову удалось скрыться, не доведя до конца попытку убийства. Автор статьи утверждал, что Рубиновая получила переломы руки и ноги (не сообщалось, каких, правых или левых), синяки по всему телу и тяжкий моральный ущерб.
– «Учитывая состояние госпожи Рубиновой, мы не сочли возможным запрашивать ее комментарий относительно произошедшего». – Госпожа Рубиновая, даже под гримом красная от сдерживаемого хохота, конец статьи прочла мне вслух. – И свой источник эти свиньи, разумеется, не раскрывают. Вот люди, а. Лишь бы насочинять. Ух, аж лицо заболело, не могу…
Мы уже расположились в купе. Я, изображая молоденькую дурочку, запутавшуюся в номерах купе, просмотрела периметр. В вагоне было девять купе по четыре места – стандартно. В нашем, кроме нас, не ехал никто, Рубиновая позаботилась. Еще три были пусты. Пассажиры в остальных пяти подозрений не вызвали. Пока что не вызвали. Две пожилые пары, несколько студенток, шумная семья с двумя детьми и с кошкой в переноске. Я к тревожным истеричкам не отношусь, просто предпочитаю учитывать все факторы. Одними из самых опасных моих противников в свое время оказались именно двое пожилых людей, давние супруги. У них имелось общее дело – заказные убийства, а мой тогдашний клиент был их целью. После этого я перестала недооценивать граждан пенсионного возраста.
Лидия Ильинична, купившая себе еще газет, погрузилась в чтение. Она сидела так тихо, что я невольно вздрогнула, когда она заговорила: