Сен-Map, или Заговор во времена Людовика XIII - стр. 11

– Анри, Анри! На что вам жаловаться? Разве я не сделала больше, гораздо больше, чем было в моих силах? Разве я виновата в том, что, себе на несчастье, родилась дочерью монарха? Разве может человек выбрать себе колыбель, разве можно сказать: я хочу родиться пастушкой? Вам хорошо известно, как тягостна судьба принцесс: сердце у них похищают при рождении, всему миру известен их возраст, их уступают по договору, словно город, и им никогда не дозволяется плакать. С той поры как я знакома с вами, чего только я не делала, чтобы приблизиться к счастью и удалиться от трона. Два года я тщетно боролась против неумолимой судьбы, которая отделяет меня от вас, и против вас, который отвлекает меня от долга. Вы сами знаете, я хотела, чтобы меня сочли умершей; да что говорить – я почти желала восстания! Быть может, я благословила бы удар, который лишил бы меня титула, как я благодарила Бога, когда мой отец был свергнут с престола; но двор удивляется, королева требует меня; наши мечты развеяны, Анри; мы слишком долго грезили, пора обрести мужество и очнуться. Не вспоминайте больше эти два прекрасных года. Забудьте обо всем и помышляйте только о вашем великом намерении; живите одной-единственной мыслью, будьте честолюбивым… честолюбивым ради меня…

– Неужели все надо забыть, Мария? – ласково проговорил Сен-Мар.

Она ответила не сразу:

– Да, все, как забыла я сама. – Потом она добавила горячо: – Да, забудьте наши счастливые дни, наши долгие вечера и даже наши прогулки в лесу и у пруда, но помните о будущем; поезжайте. Ваш отец был маршалом, – станьте чем-то еще большим, коннетаблем, первым человеком при дворе. Поезжайте, вы молоды, благородны, богаты, отважны, любимы…

– Навеки? – спросил Анри.

– На всю жизнь и на веки вечные.

Сен-Мар встрепенулся и, протянув руку, воскликнул:

– Хорошо же! Клянусь Пресвятой Девой, имя которой вы носите, вы будете моей, Мария; или же голова моя скатится на эшафоте.

– О небо! Что вы говорите! – воскликнула она, высунув из окна белую ручку, чтобы пожать его руку— Нет, вы не сделаете ничего предосудительного, поклянитесь мне в этом; вы всегда будете помнить, что король Франции – ваш властелин; любите его больше всего на свете – после той, которая пожертвует ради вас всем и будет томиться, дожидаясь вас. Возьмите этот золотой крестик, держите его у сердца, на него пролилось много моих слез. Помните, что если вы когда-либо окажетесь виноватым перед королем – я буду плакать еще горше. Дайте мне кольцо, которое блестит у вас на пальце. О боже, и моя и ваша рука в крови!

– Пустяки! Эта кровь пролилась не ради вас; вы ничего не слышали час тому назад?

– Ничего; а сейчас – вы ничего не слышите?

– Нет, Мария, – только шорох ночной птицы на башне.

– Говорили о нас, я в этом уверена. Но откуда же кровь? Скажите скорей и уезжайте.

– Да, уезжаю; вот облако – оно снова дарит нам темноту. Прощайте, ангел небесный, я буду постоянно взывать к вам. Любовь влила в мое сердце честолюбие словно жгучий яд; да, я впервые чувствую, что возвышенная цель может облагородить честолюбивые помыслы. Прощайте, я еду, чтобы выполнить предначертание судьбы!

– Прощайте! Но думайте и о моей судьбе!

– Наши судьбы ничто не разъединит.

– Ничто, – воскликнула Мария, – разве что смерть!

– Больше смерти я боюсь разлуки, – сказал Сен-Мар.