Семья со второй встречи. Сын миллиардера - стр. 19

Блондинка шагает ближе и, наклонившись, смотрит мне в глаза с такой жалостью… будто я сирая… или слабоумная.

— Ты меня не помнишь? — осторожно спрашивает.

— Понятия не имею, кто вы, — отвечаю.

— Я Марика, родная сестра Ярослава. Мы с тобой дружили, пока ты не пропала и не потеряла память. Хочешь быть Леной — будь ей, только поправляйся скорее…

— Я не больна, это вокруг меня сплошная психушка, — хмыкаю. Марика ошарашенно округляет свои большие васильковые глазища. — Простите, — выдыхаю, — я просто нервничаю.

— Ничего страшного! — выпрямляется она и поднимает ладони в мирном жесте.

— Мам…ма-ма-а-а, — зовет Матвейка, от чего я вздрагиваю, рискуя быть обожженной плойкой.

Женщины замечают малыша.

— Это твой сын? — удивленно спрашивает Марика, медленно подходя к Матвею.

— Нет… племянник, — к стыду перед собственным ребенком, отвечаю я.

Марика присаживается возле Матвея на корточки, с интересом разглядывая его, а сынок смотрит на новую тетку.

— Почему он называет тебя мамой?

У меня вспыхивает лицо.

— Нет у него матери, только отец. А сейчас он в длительной командировке. Вот Матвей и зовет меня мамой…

— Поразительно, — ахает сестра Усольцева, — если бы ты не сказала, я могла подумать, что вы с Яром успели родить ребенка и скрывали его от нас. Он почему-то так похож на моего брата в детстве.

— Не выдумывайте, пожалуйста, Марика, — деликатно осекаю ее. — Вы, наверное, слишком любите Ярослава Андреевича, раз видите его черты лица во всех.

— Или я не выспалась, — игриво потрепав за макушку Матвея, она встает и возвращается ко мне.

Уф, вроде пронесло.

Я вынужденно закрываю глаза, пока стилист делает мне макияж, а когда вновь смотрю на себя, вижу в зеркальном отражении восхитительную девушку. Мне подчеркнули карие с зеленым глаза, выровняли тон кожи. А с длинными волосами мне оказывается очень хорошо. И зачем я их все время состригала?

— Платье я помогу тебе надеть, — подключается Вера. — Там очень хитрые и хрупкие застежки.

— Так это ваше платье? — спрашиваю я. — Оно безупречное…

— Спасибо.

Когда сборы заканчиваются, к нам в комнату залетает мама.

Признаться, я уже успела подумать, что она забыла о существовании дочери и внука, едва заполучив золотую карту Усольцева. За три дня до свадьбы она уезжала рано утром то в магазин, то в салон красоты, то к косметологу, со всем усердием готовясь к предстоящему торжеству.

Когда-то ее каштановые волосы с проседью, подрезанные под каре в эконом-парикмахерской, теперь выкрашены в жгуче-черный цвет. Длину мама тоже изменила, сделав короткую модельную стрижку явно не у Люськи, а у грамотного мастера.

Сегодня на ней дорогущий твидовый костюм. Кольца Венеры на шее спрятаны под намотанной нитью жемчуга. Я не узнаю мать за маской яркого макияжа. В ее ушах сияют прозрачные камни, и я искренне надеюсь, что мать не обнаглела до такой степени, чтобы купить бриллианты.

С каждым новым днем в этом особняке образ родной и самой любимой мамочки будто выцветает, я перестаю ее узнавать. Деньги сильно меняют людей…

— Девочки-и-и! — недовольно визжит она, притопнув ногой. — Живее, машина уже подъехала!

Марика скрещивает руки на груди.

— А эта эпатажная женщина, как я понимаю, теперь твоя новая мама?

— Чего? — Мать вздергивает тонкие нарисованные брови и высокомерно окидывает Марику взглядом с ног до головы.