Семья (не) на один год - стр. 21
Я так и не поняла, кто первый остановился и потянулся губами к губам. Еще несколько секунд назад по обе стороны от деревянного настила плескались волны и кричали птицы. А сейчас по моей спине побежали мурашки и в ушах послышался стон. Чужой. Короткий и жадный.
Все случилось так быстро, что ноги сами подогнулись. Руки, спасаясь, вцепились в широкие мужские плечи. И новый шторм накрыл с головой.
Серо-синяя глубина... только теперь не воды, а глаз.
Сильные ладони на моей талии. Притягивающие. Сминающие.
Растерянность и... радость.
Я, как и вчера, не верила, не соображала и отдавалась.
Позволяла раскрывать рот, сжимать в объятиях и плавить сумасшедшим напором. До слез радовалась чужому воздуху, который заполнял легкие, словно всю меня.
Разрешала утягивать на такую грань ощущений, где я еще никогда не была. Острую, опасную. И успокаивать тихим шепотом:
— Вкусная... Хорошая... Нежная...
Губы Никиты были повсюду. Он целовал мои глаза, щеки, шею. Говорил о том, что еле держится и что я слишком сладкая.
Клеймил мое тело своими пальцами. Скользил по спине и ниже. Стискивал. Чертыхался. Давал ощутить свою твердость. И снова целовал.
Никогда я не пробовала поцелуи других мужчин и не позволяла так к себе прикасаться. Никто, кроме Никиты, не был со мной настолько близко.
Я не хотела их. Тело не реагировало на чужие прикосновения, а внутри все молчало, будто изначально было настроено лишь на одного-единственного.
Для всех я была ледышкой, фригидной отличницей с конспектом вместо сердца. А с Никитой... Каждое его слово отзывалось сладкой ноющей болью ниже живота. Каждый поцелуй заставлял терять голову и забывать... вычеркивать из памяти то, как утром он назвал меня Алиной, то, что между нами лишь договор и впереди только год.
Пожелай Никита большего — я бы не остановила. Мне хотелось этого большего.
Гордость? Забыла о ней.
Страх? Утонул вчера вместо меня.
Сомнения? Рассеялись от горячих прикосновений и голодных поцелуев.
Никита во всем был для меня первым. И сейчас я готова была просить стать первым и в близости...
Мой муж.
Мой любимый.
Но когда я начала расстегивать пуговицы на его рубашке, Никита словно протрезвел.
С рваным вдохом, останавливая, он положил руку на мои пальцы. Прижал голову к своей груди. Медленно, будто разучился нормально дышать, выдохнул.
— Маленькая, меня совсем кроет от тебя.
Словно подтверждая, его сердце забилось еще громче.
— Это плохо?
Я готова была расплакаться из-за того, что мы остановились.
— Нет. Это хорошо. Даже отлично. — Губы Никиты легким поцелуем коснулись моей макушки. — Ты потрясающая. На тебя невозможно реагировать иначе.
— Но я тебе не подхожу...
Вчера от обиды хотелось лечь и умереть, а сегодня внутри поднялась такая волна злости, что трудно было совладать с собой.
— Со мной, значит, можно только целоваться! — Извернувшись, я ткнула Никиту локтем в грудь. Не щадя, не думая ни о каких последствиях или о том, как буду выглядеть.
— С тобой все будет идеально. Я уверен.
Этот гад словно и не почувствовал. Вместо того чтобы отпихнуть меня подальше, громко рассмеялся и еще крепче прижал к себе. Распластал на широкой мускулистой груди.
— Нет, я для тебя так... — вырвалось у меня со всхлипом. — Соседка!
— Очень красивая соседка. Сладкая.
— Клиентка, которую нужно беречь!