СемьЯ - стр. 3

У ног шуршала сухая листва, и Саша решила собрать букет. Она постоянно таскала домой цветы, и мать, брезгливо сморщив лицо, выговаривала ей за это:

– Натащишь веников полную квартиру, а потом листья по всему полу. Грязь и мусор. И так бардак, а ты все тащишь, тащишь… Лучше бы прибралась хоть немного.

Маленькая Саша, слабая и тихая, в ответ лишь глядела на мать. Исподлобья.

– И везде эти банки с водой, она киснет, гниет, я убираю, а ты снова и снова, снова и…

Саша молчала.

С годами мать поняла, что Саша все равно не сдастся и будет таскать ободранные с клумб бархатцы, березовые ветки с клейкими листочками, сухоцветы, густо припорошенные снегом, или кирпично-красные рябиновые листья. Это был ее цветочный протест – единственный протест, на который Саша способна. Она старалась сама выбрасывать увядшие букеты до того момента, когда мама взорвется криком.

Но это получалось не всегда.

Вот и сейчас Саша присела у лавки, выискивая резные листья в нечесаной траве, космами стелившейся под ногами. Мелкие тополиные листья, похожие на яичные желтки, казались теплыми на ощупь.

Ветром под лавку нагнало и кленовых листьев, рыжевато-алых, с багровыми прожилками.

Топот. Всхлипы.

Мимо лавки промчалась всклокоченная женщина, и Саша чуть приподнялась, не понимая, что происходит. Незнакомка показалась ей странной. Почему? Может, всему виной лиловый жакет с золотистыми пуговицами, прямо как у матери на старых фотографиях. Может, всклокоченные кудри, напоминающие ее собственные волосы, только вот у Саши они темные и густые, непослушные, а у незнакомки вьются мелким бесом.

Может, щеки, цветом напоминающие сырой мел. Может, рот, искаженный беззвучный криком.

Саша не успела задуматься – она мигом подскочила и побежала следом. Закружилась в воздухе отпущенная на свободу листва. Стоило Саше помедлить хоть секунду, и в голове обязательно появятся зудящие мысли – у тебя ведь даже помощи не просили. Зачем ты опять ввязываешься в передряги? Зачем ищешь проблемы?.. Сделай вид, что ничего не видела, иди домой.

Суп ведь остынет.

– Эй! – крикнула Саша, вскидывая руку. Незнакомка остановилась. Замерев посреди дороги, она часто-часто заморгала ресницами, дрожа, будто холод стал ее кровью. Губы у женщины дрожали.

– Вам помочь?

– Мне… я… – незнакомка во все глаза смотрела на Сашу, и та заметила, как в пустых зрачках на мгновение мелькнуло что-то дикое. Женщина вновь заморгала, задыхаясь от бега, и Саша осторожно коснулась до ее плеча.

– Успокойтесь, пожалуйста… Все нормально. За вами кто-то гонится? – Саша заглядывала в матовые глаза незнакомки, но та отводила взгляд.

А потом изо всех вцепилась в Сашину руку. Ладонь незнакомки была влажной и ледяной на ощупь, и Саша подумала на миг, что схватилась за сколькое змеиное тело или дохлую рыбину.

Женщина едва слышно застонала. Саша огляделась по сторонам, уже жалея, что выбежала на помощь – вдруг это сумасшедшая?

– Прости, прости, ты боишься, наверное… – забормотала женщина, будто бы услышав Сашины мысли, и неуверенно улыбнулась. – Я просто не знаю, кого… Кто может…

Мимо них торопливо прошел мужчина с целлофановыми пакетами в руках. Он чуть задержал взгляд на незнакомке, кусающей яркие губы, но сделал вид, что ничего странного не заметил.

Женщина чуть отвернулась. Ее плечи вздрагивали, ткань лилового жакета стелилась волнами.