Семья брата. Мой персональный ад - стр. 15

– Девка твоя рубашку мне испортила.

– И что? Заплачь еще. – Он говорит серьезно, но я на интуитивном уровне улавливаю сарказм и невольно улыбаюсь.

Мне конец, считай, можно прощаться с работой, а я веселюсь. С ума сошла.

– Чего? – У посетителя округляются глаза от возмущения. Не ожидал он такого поворота явно.

– Иди, говорю, отсюда.

– Я это так не оставлю. Я буду жаловаться!

– Сейчас я тебе пожалуюсь. – Игнат делает шаг к нему, с явным намерением выкинуть отсюда. Но если тот пожалуется, мне точно несдобровать. Еще и зарплаты лишат за такие фортеля.

– Игнат, пожалуйста, – по инерции хватаю егоза руку и останавливаю.

Смотрит на меня долгим, изучающим взглядом и наконец кивает. Достает портмоне и несколько тысячных купюр.

– Достаточно для возмещения морального ущерба?

– И обед за ваш счет, – добавляет посетитель и забирает деньги.

– Хорошо.

Разворачивается и уходит, а мы остаемся. И мне снова неловко. За всю эту ситуацию в целом и за свои дурацкие мысли тоже. Как же все это сложно и запутано.

– Ну здравствуй, Ярослава. – Игнат расплывается в теплой улыбке, и мне ничего не остается, как ответить ему тем же.

– Здравствуйте, Игнат, – опускаю глаза. Щеки предательски вспыхивают от смущения, а сердце от радости частит.

– Поесть хоть в твоей богадельне можно?

– Конечно, – спохватываюсь я и веду его к свободному столику у окна. – Присаживайтесь, я вас обслужу.

– Ну уж нет. – Игнат перехватывает меня за запястье и качает головой. – Пообедай со мной, а обслужит нас кто-то другой…

– Но я не могу. У меня рабочий день.

– Когда обед? – Он смотрит на часы и выжидающе на меня. – Я подожду.

– У меня нет обеда, – еще больше краснею я. Хочется провалиться сквозь землю от стыда.

– А по трудовому кодексу должен быть, – хмурится Игнат и тянет меня к себе.

Приходится опуститься на диванчик напротив.

– А если должен, значит, будет. – Он расплывается в улыбке и делает знак рукой.

К нам подходит официантка с меню и смотрит на меня огромными глазами. Если Эльвира Юрьевна узнает, то сожрет меня с потрохами.

– На свой вкус закажешь? – спрашиваю я.

Ярослава застывает на мгновение и неуверенно кивает. Делаю вид, что утыкаюсь в телефон. Она о чем-то тихо разговаривает со своей коллегой. А я украдкой рассматриваю ее. Смешная такая, растрепанная, но в то же время естественная и свежая, глаза только красные от недавних слез. С этим надо разобраться, но сначала остаться наедине.

Жду, пока Яся закончит, и перевожу взгляд в окно. Тучи заволокли небо, и снег сыплется хлопьями. Зима прямо настоящая, а вчера было солнце. Жалею ли я, что не поехал вчера в парк? Не знаю.

Головой понимаю, что поступил правильно, как должен был, но легче отчего-то не стало. Внутри поселилась какая-то тоска и до сих пор не дает дышать свободно. Ужин с Илоной тоже не задался, я никак не мог уловить суть разговора, как и его продолжение. Я же не робот, в конце концов, мне надо хотеть женщину. А я, как выяснилось, не хочу. На том и закончился вечер. Так себе получилось. Признаю. По-хорошему надо бы извиниться перед Илоной, но не чувствую я вины. Вообще ничего не чувствую… словно застыло все внутри.

Смотрю на часы. Обеденный перерыв не резиновый, надо бы ускориться. У меня еще важная встреча и совещание.

– Игнат, – поднимаю на нее глаза. – Вот ваши деньги, – протягивает мне пятитысячную купюру. – Ой, еще же за того хама… Сколько вы ему дали?