Семиречинская академия: наследство бабки Авдотьи - стр. 3
– Да, я знаю. В далеких землях, за морем, где много рек и озер, живут люди, которые называют бога Родом. Я учусь с ними в Великом Храме Семиречья. Расскажи мне о будущем. О твоем будущем.
– Ну, мы в космос поднялись, а это уже о чем-то говорит, – Кирилл позволил себе погордится. – Вам, с вашими кирпичами, до нас далеко. Вы, вон, еще бумагу не изобрели.
– У нас есть бумага… У нас много что есть, – усмехнулся молодой жрец. – Мы продвинулись дальше. Мы знаем, на чем стоит космос, как стоит, и что бывает, если уподобиться демону, – юноша усмехнулся, повернувшись спиной, через полуприкрытые веки рассматривая горизонт. – А эти люди утратили знания во время катаклизма, которому сами были виной, и теперь мы возвращаем их. Но нельзя сразу дать то, к чему люди еще не готовы. Когда твой брат предаст тебя, ты поймешь, о чем я, – тихо сказал он.
– И ничего не предаст, – сердце Кирилла облилось кровью.
Вот она – тяжесть! Боль и обида поднялись из сердца и захлестнули, обжигая и сдавливая грудь. Слова жреца ранили глубоко, словно приблизив что-то неотвратимое и страшное, о чем он знал, но не мог вспомнить.
Кирилл сверлил жреца взглядом, а юноша оставался спокоен, задумчиво поглаживая посох, не отрывая взгляда от того, что он видел где-то там, за горизонтом.
– Я вижу! – чуть громче и настойчивей произнес жрец. – Не далее, чем неделю назад, твой брат обобрал вас до нитки и не оставил себе ничего.
– Нет! – Кирилл сделал шаг вперед, сжимая кулаки – и остановился. Юноша уже стоял к нему лицом, приготовившись отразить нападение, выставив между собой и им посох. Он крепко зажмурился, стараясь проснуться. Где-то там, во тьме, было что-то такое, о чем сказал юный жрец. – Нет! – повторил Кирилл уже не так уверенно и со страхом.
– Я могу смотреть в будущее, и так далеко в космос, куда вы никогда не сможете долететь. И ты… – жрец расслабился, убирая посох с дороги. – Ты тоже мог бы. И ты увидишь.
Жрец что-то говорил еще, но голос стал звучать глухо, проходя волной через все тело – и почему-то перестал принадлежать юноше, проскрипев старушечьим голосом где-то совсем рядом, над ухом:
– КНИГУ-ТО, КНИГУ БЕРЕГИ!!! ТАМ СЛОВА, В КОТОРЫХ ИСТИНА!
– Какую книгу? – с запоздалым любопытством вслух подумал Кирилл. Мир жреца тонул во мгле.
– КНИГУ МЕРТВЫХ! – проскрипело над ухом.
Было холодно. Под ногами, засасывая и налипая на ступни, хлюпала жидкая глина, скользкая, как мыло. Небо покрывали свинцовые тучи. Мелко моросил дождь с крупинками снега. Поздняя осень с ранней зимой. Еще не все деревья сбросили красные и желтые листья. Или это был тот самый первый снег, после которого зимы оставалось ждать еще месяц. Промозглая слякоть поднималась колючим белым туманом, заполняя низины небольшой извилистой реки, вдоль которой вилась натоптанная и изрезанная ободами колес дорога, срезая по пойменным лугам.
Кирилл с трудом передвигал ноги, спина горела от ударов, губа распухла, глаза заплыли, перебитое колено почти не разгибалось.
Рядом, нестрогой колонной по трое, шли такие же связанные по рукам люди в рваных одеждах, едва прикрывающих изможденные тела. Многие, как и он, шли босиком, изранив ноги в кровь. Много, очень много людей, измученные дорогой, и кто-то тащил его вперед, поддерживая сбоку и сзади. Старики, женщины, совсем дети, крепкие мужчины и молодые парни. Колонна растянулась на пару сотен метров. С обеих сторон их сопровождали хорошо одетые вооруженные люди с мечами и на конях, без устали работая плетками, подгоняя людей картавыми криками и бранью.