Семейный портрет с колдуном - стр. 80
Лорд Гектор вел меня умело, и на втором круге я расслабилась и галопировала даже с удовольствием.
Заметив мою улыбку, юноша обрадовался:
- Хвала небесам, вы улыбнулись, леди! А я уже забеспокоился, что вам не нравится моя компания.
- Компания меня ничуть не огорчает, - ответила я со сдержанной вежливостью, - просто я никогда не бывала в таком блистательном обществе и чувствую себя здесь лишней.
- Обещаю это исправить, - заявил лорд Гектор с пылкостью, показавшейся мне неуместной. – Позвольте мне быть вашим кавалером на сегодняшнем вечере. И на завтрашнем маскараде тоже…
- Вам должно быть известно, что мой кавалер посажен под арест на двое суток, - сказала я, с нетерпением дожидаясь, когда галоп перейдет в «ручеек», чтобы это избавило меня от разговоров с партнером по танцу, - поэтому я предпочту поскучать в одиночестве.
- Прошу прощения, но я не позволю вам скучать! – пообещал лорд Белюз.
Это обещание меня совсем не обрадовало, но тут распорядитель бала объявил «ручеек», и мы с лордом взялись за руки и отступили друг от друга, разворачиваясь в танце и пропуская под нашими руками других танцоров.
Танцоры вынуждены были наклоняться и тесно прижиматься друг к другу, и это сразу вызвало веселый и смущенный смех, а кавалеры вовсю любезничали, пожимая руки зардевшихся девиц, а некоторые даже успевали незаметно поцеловать румяную щечку.
Обычно я любила эту легкомысленную забаву, но в этот раз меня словно окатило ледяной волной, когда я представила, что сейчас мы с лордом Белюзом доберемся до конца колонны и сами побежим под «крышей» из сомкнутых рук, тесно прижимаясь друг к другу.
И хотя во время танца не следовало предаваться серьезным раздумьям, я попыталась разобраться в собственных ощущениях – почему мне так неприятна близость галантного и симпатичного молодого человека? Когда я танцую в зале королевского замка, когда меня выбрали по приказу королевы – в знак особого расположения, а на мне роскошное платье, и меня считают красивее модницы леди Нэн – почему я не испытываю удовлетворения? Да что там! Я не испытываю даже удовольствия! Как будто всё это… всё это – ненастоящее. Будто я вижу сон, пытаюсь проснуться, но не могу.
Последняя пара приближалась к нам, и я как в тумане увидела миловидную румяную брюнетку в серебристом платье, а рядом с ней – нелепого толстяка, на бархатном камзоле которого лежали три подбородка – один на другом, как толстые сдобные лепешки на тарелке. Небеса милосердные! Что заставило эту красавицу согласиться танцевать с таким… таким…
Но женщина мило улыбнулась толстяку, прежде чем прижалась к нему и нырнула под наши сомкнутые руки, и лорд Белюз осторожно, но настойчиво притянул меня к себе, обнимая за талию, но тут музыка взвизгнула и захлебнулась, и вместо стройного хора получилась сплошная какофония.
Музыканты замолчали, последней затихла скрипка, жалобно пискнув на самой высокой ноте.
Танцоры остановились, все спрашивали друг у друга, что случилось, а распорядитель бала подбежал к дирижеру.
- Вот незадача, - засмеялся лорд Белюз, - похоже у виолончели порвались струны. Что ж, подождем. Разрешите проводить вас? – он держал меня за руку, сопровождая к тому месту, где стояла леди Икения. – И разрешите угостить мороженым? Здесь лучшее мороженое в мире – с фисташками и виноградом.