Семейный портрет с колдуном - стр. 58
- Вы предусмотрели даже это! - восхитился Вирджиль Майсгрейв. – Конечно, мой внук не удержался бы от шалостей, и гораздо разумнее, чтобы натурой выступил я. Аселин потом попозирует для лицевого портрета. И немного ожидания перед свадьбой только усилят любовь.
Я постаралась выразить взглядом всё презрение по поводу такой наглой лжи и лицемерия, но Майсгрейв лишь обаятельно мне улыбнулся.
- К тому же, - продолжала королева, - жениху нельзя видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы. Я суеверна, простите.
- В старинных приметах всегда есть зерно истины, - сказал колдун. – Я считаю, что ваше величество поступили очень мудро.
- Тогда продолжайте работу, пожалуйста, - попросила она. – А я сяду вот здесь, - она присела на складной стульчик возле мольберта, - и немного поболтаю с леди Валентайн.
- Благодарю, ваше величество, - с облегчением выдохнул мастер и махнул на меня кистью и палитрой: - Леди! Займите свое место! И не убегайте больше так неожиданно, умоляю!
- Клянусь, что не допущу её бегства, - торжественно пообещал колдун и взял меня за плечи, поставив перед собой.
Я подчинилась с тупой обреченностью, чувствуя себя марионеткой из погорелого театра, которой только и осталось, что поднимать руки и открывать беззвучно рот, когда дергают за ниточки.
- О чем пойдет беседа? – живо поинтересовался колдун, нежно прижимаясь ко мне щекой.
Собственно, он прижимался ещё кое-чем, и я старалась не думать об этом кое-чём и смотрела поверх мольберта, пересчитывая королевские вензели на стенах.
- Просто хочу получше узнать леди Валентайн, - королева удобно устроилась на стульчик, перебросив золотистые волосы на грудь и накручивая на палец концы локонов. – Говорят, ваши родители умерли, дитя моё?
- Да, ваше величество. В прошлом году. Из-за этого мне пришлось оставить обучение в пансионе и вернуться в Саммюзиль-форд, чтобы вступить в наследство.
- Где вы обучались?
- В пансионе святой Линды, - опередил меня с ответом граф Майсгрейв. – Унылое место, как и Линтон-вилль, где леди Валентайн проживала со своими родителями от рождения.
Я напряглась под его руками. Зачем он влез в наш с королевой разговор? И зачем заговорил о пансионе и Линтон-вилле? Хочет именно сейчас представить меня её величеству, как мошенницу?.. Но я не мошенница…
- Мне кажется, ты преувеличиваешь, Джиль, - добродушно сказала королева. – Не знаю насчет Линтон-вилля, но мне казалось, пансион святой Линды совсем не унылое место. Оттуда родом была дева-королева Тирония, и в своих письмах она очень нежно вспоминала о детстве, называя свою малую родину «прекраснейшей лилией в ворохе пшеницы». Вы согласны с Тиронией, леди Валентайн? Или Джиль прав, и дева-королева всего лишь смотрела на те края влюбленными глазами?
Только я хотела сказать, насколько красив был городок, засаженный липами, и как упоительно цвёл там весной белый шиповник, как мольберт с грохотом рухнул изображением вниз, а мастер Леонсио разразился проклятиями и горестными воплями. Ему чудом удалось отскочить в сторону, чтобы не быть придавленным деревянной основой. Королева испуганно вскрикнула, обернувшись на шум, а Вирджиль Майсгрейв оставил меня, подошел к упавшей картине и поднял ее за края, чтобы не выпачкать руки в краске.
- Всё погибло! – простонал мастер Леонсио, сорвал алый берет и вцепился в него зубами.