Семейный кодекс Санта Барбары - стр. 7
– Бабушка, это бандиты, да? – заорал он в полном восторге. – Сейчас будут стрелять?
Я оттолкнулась от столика и набросилась на мужчину сзади. Удар ногой пришелся в область шеи. Он тотчас свалился на пол.
– Бабуля, тетя тоже бандитка? – интересовался распределением ролей любознательный ребенок.
Дама, не отвечая внуку, тянула его в сторону от поля боя. В это время Алла как ошпаренная выскочила из кафе, а следом за ней подалась и ее подруга. Пока браток в отключке, надо и мне покидать это уютное местечко. Вряд ли «Рандеву» останется моим любимым кафе. Хотя, что уж там, эксцессы, подобные этому, могут случиться в любом другом заведении. Я вышла из кафе и направилась к своей машине.
Теперь самое время побеседовать со свидетелем, нашедшим Сосновского. На Малой Садовой я остановилась у десятиэтажного дома. У крайнего подъезда сидел седой как лунь дедушка, а рядом с ним примостилась белая болонка.
– Здравствуйте, – поздоровалась я. – Не подскажете, как найти Федулова… – я заглянула в листок с фамилией, – Поликарпа Никодимовича?
– Мы это будем, – с достоинством произнес дед. – Я Поликарп Никодимович, а отец мой, стало быть…
– Никодим, – закончила за него я. Надо было задавать вопросы, пока дед не стал перечислять всех своих родственников. – Поликарп Никодимович, расскажите, пожалуйста, как вы нашли убитого в городском парке?
– Так и не в парке это было.
– Нет? – удивилась я. – А где же?
– Так в городском саду. Еще такая песня есть: «В городском саду играет духовой оркестр». Была, значит, такая песня. А еще…
– Простите, вы помните, как нашли убитого?
– Почему же не помнить? – Он поднял на меня выцветшие глаза. – У меня память-то еще есть. У меня этого, как его, Амгейльцера нет. А вот у моей жены покойной, царствие ей небесное…
– Поликарп Никодимович, давайте все-таки вернемся к нашему разговору. – Я начинала терять терпение.
– Егоза какая, все ей быстрее давай! Ты что спрашивала, как нашли его? Известно как. Гуляли мы с Малышкой по саду, по парку, ежели по-твоему, – тут он погладил болонку, а она лизнула его руку. – Аккурат восемь годков мы с Малышкой вдвоем живем, как хозяйка наша померла. Малышка рано просыпается, часиков в пять утра. Я-то еще кемарил. Слышу, Малышня заурчала. Глаза открыл, смотрю, она у моей подушки сидит на задних лапах и смотрит на меня: вставай, мол, пошли. Оделся я, вышли мы. Гуляем, значит, в городском саду – и от дома близко, и воздух чистый. Дошли до центральной аллеи, я ее с поводка спустил, пускай, думаю, побегает на свободе. Малышка и побежала. А потом как залает! Выскочила из кустов и прямо на меня, видать, сильно испугалась. И ну давай метаться от кустов ко мне. Я ее успокаиваю: «Ты что, маленькая, чего испугалась, тихо, тихо». Пошел я за ней, глядь, в кустах он и лежит. Тут Малышка лаять перестала, прижалась ко мне и глядит так жалобно!
– Скажите, а рядом кто-нибудь был?
– И-и, милая, да кто же в такую рань там будет? Мы с Малышкой самые первые выходим, – гордо заметил старичок. – Потом другие собачники подтягиваются.
– Значит, в то время в парке, кроме вас, никого не было? – уточнила я.
– За весь сад не скажу, не знаю, а вот у кустов, где он лежал, точно никого.
– Поликарп Никодимович, вы можете меня проводить туда?
– А чего ж не проводить? Можно, конечно. А ты, милая, кто ж такая будешь, что все выспрашиваешь и выспрашиваешь?