Семейные узы - стр. 7

». И я сделал этот тест, результат принес Елизавете и сказал, что Рита не моя дочь. Елизавета начала кричать, что я не имел права, что прошло столько лет, как я мог, и все в таком духе. В конце концов, она была вынуждена признаться во лжи. Получилось, что она уже была беременна, когда выходила за меня замуж. Но побоялась мне в этом признаться. Сказала просто, что дочка родилась раньше срока – а я, лопух, уши развесил. И я подал на развод. Возможно, я бы и простил ее поход налево, если бы она сразу сказала. И может быть, простил бы и ее ложь по поводу Риты, ведь она так активно все отрицала. Но чего я не мог простить Елизавете, так это того, что из-за нее я не был с матерью, когда она нуждалась во мне. Ведь Елизавета скрыла от меня звонок мамы, когда ее увезли в больницу.

Подхомутников помолчал.

«Надо же, какая женщина: молча повесила на мужа чужого ребенка, – подумала я. – Надо было сказать, признаться. Многие мужчины любят детей своих женщин, своих жен. Но обманывать – это просто подло. К тому же у Подхомутникова прошла половина жизни, а он вдруг узнал, что прожил ее в обмане. Да, пожалуй, это самый коварный обман со стороны женщины. В принципе, женщине, по большому счету, не понять и не прочувствовать глубину разрушения обманутого таким образом мужчины. Ей кажется, что ребенок в любом случае – это замечательно. А отец… Ну что отец? Кто воспитывает – тот и папа. А вот для мужчины все иначе. Его задача, заложенная природой, – это продление рода, и она в данном случае не выполнена. Это действительно крушение всего».

– Я не смог простить обман и предательство, – продолжил мужчина. – Просто не смог больше доверять той, с которой собирался прожить всю жизнь. А без доверия семьи нет… Знаете, Татьяна Александровна, в первую минуту, когда я открыл тест и прочитал строчку, в которой черным по белому было написано, что я не являюсь отцом Риты, я был шокирован, ошарашен. На миг все вокруг потемнело. Что я ощущал в тот момент? Гнев? Позор? Разочарование? Наверное, все вместе взятое. И еще, возможно, даже страх перед тем, что придется изменить все, к чему я привык. Но, несмотря на шок и горечь разочарования, я понял, что не хочу больше иметь никакого отношения к Елизавете. Я купил ей квартиру, а Рита осталась жить со мной. Но наш разговор с Елизаветой – когда я показал ей тест – услышала Рита, она как раз тогда вернулась домой. Рите я сразу сказал, что она была и остается моей дочерью. Что то, что она только что услышала, ничего не меняет в наших с ней отношениях как отца и дочери. Вот поэтому я переживаю за дочь, за Лизу же – не слишком. Впрочем, это я вам для понимания ситуации в целом рассказываю. Все это случилось уже два года назад. Отношения между нами троими вполне стабилизировались. Лиза живет отдельно, Рита большей частью со мной, хотя с матерью тоже видится нередко. И эта поездка… Елизавета знала, что Рита мечтала о Тунисе, – вот и купила путевки. Но я попросил Риту, чтобы она позвонила мне, когда приедет на место. Она пообещала. И вот, как видите, звонка до сих пор нет. Я бы позвонил в отель, но не знаю, где они остановились. У жены я спрашивать не хотел, – смущенно добавил мужчина, – а Маргарита и сама этим вопросом не поинтересовалась. В Сфаксе же восемьдесят пять отелей, а еще есть виллы, хостелы и прочее, прочее… Лиза могла и виллу на берегу Средиземного моря снять, с деньгами у нее проблем нет, а красивую жизнь она любит.