Семена прошлого - стр. 10
Зазвенел телефон. Джоэл протянул мне трубку.
– Это звонит ваш старший сын из Нью-Йорка, – произнес он скрипучим голосом. – Если вы хотите оба говорить с ним, пусть один из вас подойдет к телефону в соседней комнате.
Крис поспешил в другую комнату, пока я здоровалась с Джори. Его счастливый голос немного развеял мое подавленное настроение и мрачные мысли.
– Мама, папа! Мне удалось отменить несколько выступлений, и мы с Мел свободны, поэтому вылетаем к вам. Мы оба так устали, что нам необходимо немного отдохнуть. Кроме того, очень хочется взглянуть на дом, о котором мы столько слышали. Он действительно так похож на прежний?
О да… Даже слишком похож… Я обрадовалась, что приедут Джори и Мелоди; а когда появятся Синди и Барт, то вся семья опять соберется вместе под одной крышей – этого уже давно не было.
– Нет, я, конечно, не думаю совсем отказаться от выступлений, – весело ответил он, когда я спросила об этом. – Я просто немного устал. Даже кости болят. Нам обоим нужен хороший отдых… и у нас есть для вас новость…
Больше он ничего не сказал.
Разговор был окончен, мы с Крисом улыбнулись друг другу. Джоэл ушел, чтобы не мешать нашему разговору, а теперь вновь появился, неуверенной поступью обогнул французский столик, на котором стояла огромная мраморная ваза с искусной композицией из засушенных растений, и сообщил, что Барт сам наметил для меня апартаменты. Он взглянул на меня, а затем на Криса и добавил:
– И для вас, конечно, доктор Шеффилд.
Скосив глаза, он посмотрел на выражение моего лица и, кажется, остался доволен тем, что увидел.
Под руку с Крисом я храбро направилась к лестнице, которая повела нас на верхний этаж, туда, где все начиналось, где зародилась удивительная, грешная любовь, настигшая нас в пыльной, затхлой темноте чердака, где был свален всякий ненужный хлам и старая мебель, на стенах висели бумажные цветы, а под ногами хрустели разбитые надежды.
Воспоминания
На середине лестницы я остановилась, чтобы осмотреть все еще раз сверху – не ускользнуло ли что от моего внимания? Когда Джоэл рассказывал о себе и угощал нас сэндвичами, я все разглядывала, разглядывала… Ведь этой роскошью мне и раньше приходилось любоваться не часто, во всяком случае реже, чем хотелось бы. Из той комнаты, где мы находились, мне был виден холл с множеством зеркал и французской мебелью, старательно сгруппированной в отдельные островки, чтобы у сидящих и беседующих создавалось ощущение интимности. Мраморный, тщательно отполированный пол блестел как стекло. Я почувствовала непреодолимое желание танцевать, танцевать, кружиться в танце до упаду…
Крис не понимал, почему я медлю, и нетерпеливо тянул меня вверх по лестнице, пока мы не оказались в большой ротонде, откуда я снова стала любоваться танцевальным залом.
– Кэти, ты вся ушла в свои воспоминания? – почему-то сердито прошептал Крис. – Может, забудем на время о прошлом и пойдем дальше? Я чувствую, что ты очень устала.
Воспоминания… они нахлынули на меня непреодолимо и жестоко. Кори, Кэрри, Бартоломью Уинслоу – они были здесь, рядом, они шептали, шептали мне что-то. Я снова оглянулась на Джоэла: он попросил нас не называть его дядей. Он хотел, чтобы этим титулом его величали мои дети.
Он очень походил на Малькольма, только взгляд был мягче, не такой пронизывающий, как на огромном портрете в натуральную величину, висящем в охотничьей комнате. Ведь не все голубые глаза жестоки и бессердечны, я должна бы это знать лучше других.