Семь заветных желаний - стр. 12
– Я готов понести наказание, капитан. Но обязан сказать: наш бой с Людовиком был честным. Проявлять к нему жалость я не намерен и впредь – это его только опозорит перед остальными.
– Заткнись уже, – выдавил Людовик, стискивая кулаки.
– Достаточно, – прервал Эмман.
Наказание для них уже было определено – всё это прописывалось в уставе.
– Усекли? – уточнил капитан после объявления внеочередного наряда и дополнительных изнуряющих тренировок. Рекруты ответили без запинки. Только Людовик не пытался скрывать, что расстроен исходом. Неудивительно – наследника Кастеров еще никто из ровесников не мог одолеть, это даже сделало его заносчивым. Может, произошедшее сегодня собьет с него спесь.
Когда они ушли, Эмман тронул переносицу. Какое-то время он так и стоял, прислушиваясь к тому, как гудит в голове, и мысли, одна за другой, проносятся, освеженные воспоминаниями. Затем улыбнулся. Наказание наказанием, но черт возьми – рекрут Град его порадовал. Из него выйдет отличный защитник государя. Принцу прямо-таки повезло – хоть кто-то разбавит дворянские лица, которых Хризант знает с детских лет. А верности в незнатном человеке будет двое больше – кто, как не он, будет зависеть от воли будущего короля.
В дверь постучались.
– Господин Шемн, – поприветствовал слуга, прикрепленный к королевским казармам. – Велено передать вам письмо. Здесь печать Чернодонного острога.
– Неужели?
Капитан принял послание и отпустил слугу. Вернулся к столу, чтобы ножом вскрыть печать. Строчки были скорые и сулили кое-что, чего Эмман не думал получить так рано. Он почему-то считал, что поиски этого человека затянутся еще на несколько месяцев.
– Наконец-то, – сказал он сам себе и поспешил покинуть дворец.
***
Со всех сторон острог был окружен водой. Ночью она становилась черной, что и дало название тюрьме. Когда-то здесь был полуостров: рыбаки любили это место за обилие рыбы, и, едва поймав крупную добычу, тут же продавали ее на стихийной ярмарке. Но Титоний, отец ныне правящего короля, решил укрепить свою власть – времена тогда были непростые. Из полуострова сделали остров, вырыв глубокий и протяженный ров, возвели крепость, обнесли ее частоколом. Если кто и задумывал сбежать, то, минув охрану, сталкивался со своенравной водной стихией. Побеги случались, но выживали единицы. И заново попадали за решетку.
После пропускного пункта Эммана вызвался сопроводить стражник. Путь до комнат допросов капитан прекрасно знал, бывал здесь по службе не раз, но правила есть правила. Если их не соблюдать в таком месте, того и гляди, оно потеряет статус самой неприступной тюрьмы Ории.
Они прошли через двор, за стеной которого гремели цепями арестанты – как раз было время часовой прогулки, – затем миновали коридор, где даже летом замерзали пальцы – все помещения тюрьмы были сделаны из камня. Стражник открыл перед капитаном дверь. Едва Эмман переступил порог, со стула вскочил жилистый седовласый мужчина с вытянутым, как у лошади, лицом. Эмман сразу опознал в нем геринца.
– Господин Вартмах? – уточнил капитан. В письме значилось это имя. Иностранец взволнованно закивал. – Меня зовут Эммануил Шемн, я капитан Королевской стражи Его Величества Ангелана Первого. Это я поручил отыскать вас и доставить сюда.
– Я ничего дурного не сделал, – залепетал геринец. Руки у него тоже были костлявые и сухие, и сейчас он был готов их переломать, лишь бы подтвердить правоту своих слов. – Я честный подданный орьского государя, десять лет трудился на благо вашей страны, моей новой родины. Я ничего никогда не замышлял…