Сэм стремительный - стр. 21

Сэму показалось, что ему стоит прибегнуть к хитроумной дипломатии. Он не имел удовольствия быть знакомым с герцогом, а потому, в сущности, ему не следовало бы брать на себя роль арбитра, но он решил поддержать человека в подобии мундира. Доброе расположение столь состоятельного и неприжимистого человека стоило заслужить. Воспаряя на крыльях оптимизма, он предположил, что крутое яйцо и чашка кофе – наименьшая награда, какой может ожидать верный сторонник. Он вступил в круг света и решительно заявил:

– Этот джентльмен прав, герцог Йоркский носит подстриженные усики.

Это вмешательство, казалось, произвело на троих спорщиков эффект разорвавшейся бомбы. Так могло бы подействовать непрошеное мнение, которое высказал бы молодой и совсем еще зеленый член «Атенеума», на компанию епископов и генералов в курительной клуба. На секунду воцарилось шокированное молчание, а затем человек в подобии мундира разверз уста.

– Чего это ты суешь свое грязное рыло, куда тебя не просят? – холодно осведомился он.

Шекспир, знавший так много, что его уже не могла удивить человеческая неблагодарность, вероятно, принял бы это новейшее ее доказательство с достойным стоицизмом. Но Сэма она сокрушила. Он ожидал изъявлений некоторого неудовольствия со стороны двух джентльменов оппозиции, но чтобы его сочувствие и поддержка нашли такой прием у человека в подобии мундира – нет, он был совсем уничтожен. Казалось, в эту ночь ему было суждено вызывать антипатию у людей в подобии мундира.

– Ага, – согласился лидер оппозиции, – кто тебя просил влезать?

– Ходют тут всякие, суются! – презрительно фыркнул человек в подобии мундира.

Все трое сотрапезников уставились на него с глубоким неодобрением. Владелец палатки, молчаливый волосатый мужчина, ничего не сказал. Но и он бросил в сторону Сэма взгляд, полный ледяной надменности. Атмосфера стала напряженной.

– Я же только сказал… – начал Сэм.

– А кто тебя просил? – отпарировал человек в подобии мундира.

Ситуация становилась попросту грозной. Однако в этот кульминационный момент послышалось тарахтение, скрип тормозов, у тротуара остановилось такси, и из его глубин вылетел мистер Уиллоуби Брэддок.

– Чашку кофе пжлста, – объяснил мистер Брэддок Вселенной.

Есть в жизни такие великие моменты, которые трудно поддаются описанию. Простой труженик пера, чье дарование, если оно имеется, сводится к изложению событий, но не к анализированию эмоций, встает перед ними в тупик. Сказать, что у Сэма, при этом внезапном возвращении его старого друга, отлегло от сердца, значит не сказать ничего. Но крайне трудно отыскать слова, которые отвечали бы подобному случаю. Так что проще ограничиться указанием, что его чувства в пресловутый момент в точности совпадали с чувствами гарнизона, осажденного дикарями в последней части супер-суперфильмы, когда на экране вспыхивает титр: «Ура! Подоспела морская пехота Соединенных Штатов!»

И к неистовому ощущению сердечнейшей благодарности тут же подметалась мысль, что он никак не должен упустить беднягу в третий раз.

– Э-эй! – сказал мистер Брэддок, осознавая, что ему в рукав вцепилась чья-то рука.

– Все в порядке, Брэддер, старина, – сказал Сэм. – Это всего лишь я.

– Кто?

– Я.

– Кто – я?

– Сэм Шоттер.

– Сэм Шоттер?

– Сэм Шоттер.

– Сэм Шоттер, который учился со мной в школе?