Семь сестер. Сестра луны - стр. 77

– Неужели? Ума не приложу, что же такого я могла ему сказать. Ладно, Берил, я отправляюсь к Чилли. Всего вам доброго.

В машине я всю дорогу до хижины старика размышляла, как мне отнестись к тому, что Зед не уехал, а остался. В животе стало пусто: верный признак того, что новость меня взволновала.

– Я переживала за вас после вчерашнего, – обратилась я к Чилли. – Вот заехала взглянуть, как вы тут.

– Волноваться за меня не стоит, девочка моя. К тому же вчерашний день стал одним из лучших в моей жизни за все последние годы.

– Чилли, эти пещеры Сакромонте… Вы тоже появились на свет там?

– Нет, я каталонец. Родился на морском побережье в Барселоне, под повозкой.

– Так откуда же вы узнали про Сакромонте?

– Там родилась моя прапрабабушка. Она была очень сильной bruja… Оттуда родом многие мои тети, дяди, двоюродные братья и сестры.

– А что это такое – bruja?

– Мудрая женщина, прорицательница, вещунья, гадалка. Микаэла родила твою бабушку. И она же сказала мне, что ты вернешься к нам. И что именно я отправлю тебя домой. Я тогда был еще совсем пацаненком. Но уже играл на гитаре для твоей бабушки. Она была очень знаменита.

– А чем она занималась?

– Танцевала, конечно! Фламенко! – Чилли хлопнул в ладоши и принялся отбивать ритм. – Этот танец у нас в крови. – Он взял в руки свою трубку и раскурил ее. – Мы приехали в Сакромонте, чтобы принять участие в большом фестивале, который проводился в Альгамбре. Она тоже еще была ребенком, как я. – Чилли удовлетворенно хмыкнул. – А я-то думал, что после восьмидесяти пяти лет ожидания Микаэла ошиблась насчет того, что ты вернешься к нам. Думал, уже не вернешься. Но вот ты здесь. Ты вернулась.

– Но как вы узнали, что я – это я?

– Даже если бы твой отец не оставил тебе прощального письма, я все равно узнал бы тебя.

– Как?

– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Чилли и снова хлопнул в ладоши, потом что есть силы ударил по подлокотнику кресла. В эту минуту он был очень похож на карлика Румпельштильцхен из сказки братьев Гримм. А если бы он поднялся с кресла и выпрямился во весь рост, то наверняка тоже пустился бы в диковинные пляски вокруг горшка с едой, стоящего на очаге, сопровождая их такими же чудаковатыми песнопениями.

– И все же, как?

– Да у тебя же ее глаза, ее грация, хотя ты, конечно, очень красива! Она была уродина уродиной, но, когда начинала танцевать, преображалась и тоже становилась прекрасной. – Он ткнул пальцем в сторону старой железной кровати. – Посмотри там, под матрасом. Достань оттуда железную банку, и я покажу тебе твою бабушку.

Я молча повиновалась. С ума сойти, размышляла я про себя. Более нелепой ситуации и не придумаешь. На затерянных просторах зимней Шотландии я наедине с каким-то полубезумным старым цыганом, который на полном серьезе утверждает, что ему было сказано о том, что я появлюсь здесь. Я присела на корточки и извлекла из-под матраса проржавевшую железную банку от песочного печенья.

– Сейчас я покажу тебе.

Я положила банку ему на колени, и он попытался открыть ее своими скрученными пальцами. Наконец, с большим трудом, открыл. Из банки высыпался ворох черно-белых фотографий, часть из них упала на пол. Я быстро собрала их с пола и вручила Чилли.

– Вот это я. Выступаю в районе Эшампле, что в Барселоне… А я был красавчиком,