Семь сестер. Атлас. История Па Солта - стр. 28

– Мадам, ваш мальчик произвел настоящий фурор! Я, несомненно, буду заниматься с ним, в одиннадцать утра по вторникам и в два часа дня по пятницам. Передайте мсье Ландовски, что я позвоню ему, чтобы обсудить подробности. Доброго пути домой!

Мсье Иван подмигнул мне, улыбнулся и зашагал к лифту.

Дублин – Ницца

Июль 2008 года

Я закрыла старый дневник в кожаной обложке и посмотрела в иллюминатор реактивного самолета. Мое намерение поспать испарилось после чтения письма, направившего меня к дневнику, который теперь лежал у меня на коленях. Атлас, человек, называвший себя моим отцом, писал с глубоким сожалением:

«Я не могу выразить или объяснить любовь, которую испытывал к тебе, поскольку знал о твоем скором рождении. Я не могу рассказать тебе в этом письме, какие меры я предпринимал для поисков тебя и твоей матери, ведь вы были так жестоко отняты у меня перед твоим рождением…»

Эмоциональный груз последних нескольких недель тяжко давил на меня, и я чувствовала, как мои глаза наполняются слезами. В тот момент мне больше всего хотелось оказаться в объятиях моего мужа Джока, безвременно ушедшего от меня.

– Если бы только ты был здесь. – Я промокнула глаза одной из шелковых салфеток, находившихся в боковом кармане роскошного кожаного кресла. – Тебе бы наверняка понравилось это пятизвездочное обслуживание.

В письме от Атласа было обещано, что его дневник раскроет секрет моего истинного происхождения, но текст был огромным. После чтения первого раздела я не приблизилась к пониманию истории его жизни и тем более моего места в ней. Кем бы ни был мой «отец», он, несомненно, прожил богатую жизнь. Хотя вступительный раздел дневника был написан десятилетним ребенком, его слова были зрелыми и мудрыми, как будто в теле мальчика обитала древняя душа.

Я покачала головой при мысли о том, что схема последних нескольких недель повторяется снова и снова. Каждый раз, когда мне казалось, что я приближаюсь к правде о своем прошлом, появляются новые тайны. Почему мальчик притворялся немым? Почему он считал, что не может раскрыть свое подлинное имя? И какие события привели к тому, что его обнаружили под забором в пригороде Парижа? У меня складывалось впечатление, что Атлас слишком поздно начал вести дневник, чтобы я смогла понять полную картину.

«С другой стороны, – подумала я, – оказаться у двери знаменитого скульптора, стоявшего за созданием одного из новых семи чудес света – статуи Христа Спасителя, – было неплохим завершением первого жизненного этапа».

Я вздохнула, ощущая некую двусмысленность своего положения. Атлас доверил историю своей жизни мне, его биологической дочери, с которой он никогда не встречался, хотя мог позволить любимым приемным дочерям ознакомиться с этими записями. Это они, а не я, знали и любили своего дорогого Па Солта. Разве они не заслужили право первыми узнать его секреты?

Размышляя о своей нынешней ситуации, я старалась утихомирить тревожный трепет где-то в глубине моего существа. Я летела на частном реактивном самолете, чтобы присоединиться к группе совершенно незнакомых людей на роскошной яхте, совершавших плавание с целью возложить венок в память о человеке, связи с которым я пока не ощущала. Да, я мимолетно встретилась с двумя сестрами, но этого было недостаточно, чтобы успокоить мои нервы. Я даже не представляла, знают ли другие сестры о моей предполагаемой генетической связи с их приемным отцом. Это, в сочетании с желанием Атласа, чтобы я первой прочитала его дневник, могло настроить сестер против меня.