Семь разгневанных богинь - стр. 24
Алла вдруг замкнулась. Снегин понял, что затронул больную тему.
– Из всех, кто здесь бывает, только Юля заезжает теперь на конеферму, – нехотя сказала Алла после паузы. – Она обожает лошадей. Постоянно тренируется. Юля не смогла расстаться со своим хобби.
– Юля – это кто?
– Папин финдиректор и партнер по бизнесу. Его друг, ну и наш тоже.
– Если я правильно понял, что-то случилось? Ты сказала: теперь.
– Давай не будем об этом.
– Вот и в тот день лошади проезжали, – вздохнул Вася. – Я на них и отвлекся. Красивые, заразы.
– И как прицел в кустах блеснул, ты не видел, – в упор посмотрел на него Снегин.
– Да не блестело там ничего! Он, гад, хорошо замаскировался.
Снегин встал, потом опять сел. Посмотрел на противоположный берег. Что-то Евгения насторожило. Он прикрыл глаза: по зеленому сукну прокатился черный бильярдный шар и замер у лузы.
Что Петровский делал в беседке? На лошадок смотрел?
– В этом году их стало больше, – сказала вдруг Алла. – В санатории беженцев разместили.
– Что ты сказала?! – резко повернулся к ней Снегин.
– Беженцы, а что? – удивилась Алла. – Неподалеку от конефермы находится санаторий. Сейчас повсюду селят тех, кто уехал из-под обстрела. Донецк, Мариуполь, Херсон… А на конеферме работники нужны. Теперь с этим нет проблем, вот они и расширяются. Лошади – это модно. Экотуризм, – усмехнулась она.
«Значит, худшая из версий может подтвердиться, – напрягся Снегин. – Убийца затесался среди беженцев, многие из них со справками и даже с потерянными документами. Киллер ловко это обыграл и устроился работать на конеферму. Выгуливал лошадок, наблюдая за усадьбой на противоположном берегу. Искал подходы к Петровскому и в итоге срисовал его на пристани. Оставалось дождаться подходящего момента. Судя по тому, что все получилось, операция была разработана детально. Ни в каком болоте снайпер оружие не топил и десять километров по лесу не топал. Все было по-другому».
Евгений разволновался.
– Еще вопросы будут? – лениво спросил разомлевший от жары Вася, который был в черном костюме.
– Если только один: со слухом у тебя порядок?
– Ну что вы все ко мне привязались?! Я уже и сам не помню, что именно услышал!
– Может, не пупс, а упс? – предположил Снегин.
– Папа не мог так сказать, – заупрямилась Алла. – Тем более перед смертью.
– Но он улыбался. Вдруг это был просто бред умирающего?
На противоположном берегу раздался смех. Женщины разделись и теперь купались вместе с лошадьми, белой и вороной. Снегин почувствовал, что щеки и шея горят, теперь уже точно от солнца. Пристань раскалилась, а от воды шла живительная прохлада.
– Давай уже и в самом деле искупаемся, – и Алла стала стягивать футболку. – Жарко.
– Я могу идти? – по-военному спросил Вася.
Обилие женщин в купальниках – двое на том берегу, одна на этом – его смутило. Тем более хозяйская дочка. На этих вообще смотреть противопоказано. Полину Петровскую несчастный Вася боялся как огня. Хорошо, что она никогда не купалась в реке, брезговала.
– Что с тебя взять? Иди, – вздохнул Снегин.
Петровский явно пренебрег охраной. Вариант со снайпером никогда, видать, не рассматривался. Усадьба охранялась тщательно, к ней было не подступиться. Единственное – с воды.
Сколько же бизнесмена пасли? Надо ведь было еще найти контакт с одним из членов его семьи. Завербовать или использовать втемную.