Семь предсказаний Вероники - стр. 4
– Адептка Фейн, встаньте! – строго потребовал он.
По аудитории прокатились смешки. Я нехотя поднялась, понимая, что снова вляпалась в неприятности.
Сдвинув на кончик крючковатого носа очки, преподаватель пробежался взглядом по записке.
– Адепт Ваймс, вы тоже, – сказал архимаг Грасп, с раздражением отбрасывая в сторону записку. – Первый день занятий, а вы двое снова за старое!
Я молчала, потупив взгляд. Ваймс тоже.
– Вам есть что сказать в свое оправдание?
За время взаимной неприязни сложилось у нас с Ваймсом негласное правило: поймали – молчи. Ябед никто не любил, да и оправдываться было глупо, но попытаться загладить вину все же стоило.
– Мне очень жаль, архимаг Грасп, – начала я. – Обещаю, такое больше не…
– Лучше молчите, адептка Фейн! – перебил он, раздраженно махнув рукой. – Я это ваше обещание четвертый год слушаю. Садитесь. Оба. А после занятия к ректору. Будем с вами на другом уровне разбираться.
От слов «на другом уровне» внутри все похолодело. Неужели он хочет, чтобы нас отчислили из-за невинной переписки во время занятия?
О планах наказать нас с Ваймсом архимаг Грасп не забыл и после лекции проводил, или, точнее, отконвоировал, в кабинет ректора. Сцепив руки в замок, я молилась Провидению, чтобы меня не отчислили. Рядом по-военному навытяжку стоял Ваймс. По каменному выражению его лица было сложно понять, что он думает, но вряд ли Дан был в восторге от последствий своей глупой выходки.
– Что же мне с вами делать? – нарушил молчание ректор и подпер рукой щеку.
От сердца отлегло. Не так себя ведут с претендентами на исключение. Значит, все ограничится наказанием. Подумаешь, почищу клетки в зверинце пару дней… Не впервой.
Выглядел ректор Матеус весьма свежо для шестидесяти лет. Борода аккуратно подстрижена, седина тщательно закрашена. На прямом носу очки в тонкой оправе с новомодными стеклами-хамелеонами. Лицо светлое и доброе. А взгляд проницательный, цепкий…
– Понять и простить? – предложил Ваймс.
– Понять, стало быть, – задумчиво произнес ректор Матеус и откинулся на спинку кожаного кресла. – Вот объясните мне, адепты, почему вы с первого курса как кошка с собакой? И ладно бы тихо друг друга недолюбливали, так нет… Постоянно жалобы на вас слышу от преподавателей.
Ответа на этот вопрос я не знала. Меня порой удивляло поведение Ваймса. Может, его менталисту показать? Вдруг он с первого курса на мне зациклился и теперь сам не рад. Я покосилась на Ваймса. Тот, оказывается, пристально на меня глядел, будто ждал чего-то. Нет, ну точно псих! Молчание тем временем затягивалось.
– Боги, дайте мне сил, – тяжко вздохнул ректор Матеус и взял со стола бланк. – Значит так, господа адепты, назначаю каждому из вас по сорок часов дополнительных работ в зверинце при академии. Отрабатывать будете вместе.
– Но, господин ректор! – запротестовала я.
– Это несправедливо! – возмутился Ваймс.
– Цыц! – Он грозно повысил голос и, когда мы замолчали, неожиданно улыбнулся. – Труд сближает. Может, к концу отработки найдете общий язык. А если нет, – улыбка на его лице стала еще шире, отчего у меня появилось очень нехорошее предчувствие, – продлю наказание. Вы у меня бок о бок два года до окончания академии проведете, если надо будет!
Из кабинета ректора я вышла в подавленном состоянии. Мало того, что сорок часов – это двадцать загубленных дней в компании Ваймса, так еще есть шанс попасть на дополнительное наказание. Я красноречиво посмотрела на причину всех своих бед, а затем пошла в столовую. Там я планировала залечить душевные раны кусочком клубничного пирога на песочном тесте.