Семь мужей Эвелин Хьюго - стр. 17
Эвелин многозначительно смотрит на меня.
– Понимаешь, что я хочу сказать? Когда тебе выпадает шанс изменить жизнь, будь готова сделать все, чтобы так все и случилось. Мир ничего никому не дает, все нужно брать самой. Если ты хоть что-то от меня узнаешь, то пусть вот это.
Вау.
– О’кей, – говорю я.
– Ты не была биографом, но сейчас начинаешь им становиться.
Я киваю.
– Поняла.
– Хорошо. – Эвелин откидывается на подушки. – Так с чего ты хочешь начать?
Я беру блокнот и смотрю на исписанные последние страницы. Даты, названия фильмов, ссылки на классические роли, слухи, помеченные вопросительными знаками. И, наконец, подчеркнутый несколько раз, выведенный большими буквами вопрос: «Любовь всей ее жизни, кто он?»
Большой вопрос. Центральный пункт всей книги.
Семь мужей.
Кого из них она любила больше всех? Кто был настоящим?
И как обыватель, и как журналист я хочу это знать. Книга начнется не с этого, но, может быть, с этого нужно начать нам с ней. Прежде чем приступать ко всем семи мужьям, я хочу знать, кто из них значил для нее больше других.
Я поднимаю голову. Она сидит, выпрямившись, приготовившись отвечать.
– Любовь всей вашей жизни, кто он? Гарри Кэмерон?
Эвелин задумывается, потом медленно говорит:
– Не в том смысле, который ты имеешь в виду.
– Тогда в каком же?
– Гарри был самым большим моим другом. Он создал меня. И он любил меня безоговорочно. И моя любовь к нему была самой чистой. Почти такой же, как любовь к дочери. Но нет, любовью всей моей жизни он не был.
– Почему?
– Потому что был кое-кто другой.
– О’кей, кто же тогда?
Эвелин кивает, словно ждала именно этого вопроса, словно ситуация развивается именно так, как она и представляла. Но потом снова качает головой.
– Знаешь что? – Она поднимается. – Уже поздно, да?
Я смотрю на часы. До вечера еще далеко.
– Вы так думаете?
– Да, я так думаю. – Она идет ко мне и к двери.
– Ладно. – Я тоже поднимаюсь.
Эвелин обнимает меня одной рукой и выводит в коридор.
– Давай встретимся в понедельник. Тебя устроит?
– Эмм… конечно. Я что-то не то сказала? Обидела вас чем-то?
Мы спускаемся по ступенькам.
– Вовсе нет, – говорит она, рассеивая мои страхи. – Вовсе нет.
В ней чувствуется какое-то напряжение, но из-за чего оно возникло, я понять не могу. Эвелин идет со мной до передней и открывает гардероб. Я снимаю с плечиков пальто.
– Итак, в понедельник утром? – говорит она. – Что скажешь, если я предложу около десяти?
– О’кей. – Я надеваю пальто. – Если вы так хотите.
Эвелин кивает, смотрит мимо меня, но, похоже, ни на что в особенности. Потом медленно произносит:
– Я долго училась… скрывать правду. Думаю, у меня это хорошо получается. Но вот сейчас я не вполне уверена, что знаю, как сказать правду. Мало практики. Такое ощущение, что это противоположно самому принципу выживания. Но я это сделаю.
Не зная, что ответить, я киваю.
– Итак, в понедельник?
– В понедельник. – Она кивает. – Я буду готова.
На улице холодно. Я иду к метро, втискиваюсь в набитый пассажирами вагон, хватаюсь за поручень над головой. Потом иду домой и открываю дверь.
Сажусь на диван, включаю лэптоп и отвечаю на письма. Думаю, что бы заказать на вечер. И, лишь протянув ноги, вспоминаю, что кофейного столика уже нет. Впервые с тех пор, как ушел Дэвид, я не вспомнила о нем сразу, как только вошла в квартиру.