Семь моих измен - стр. 14

Ясно. Вспомнил почему в 16 лет, чтоб заняться сексом, я отправился к проститутке, а потом отказался от нее. Потому что это низко. Для чего нужен неискренний смех? Короче. Не люблю ничего искусственного. Остываю от этого. Искусственное уважение. Искусственный менталитет. Искусственные обычаи и многие отношения в этой стране.

– «Опять улетел».

– «Чем еще заняться здесь?»

– «Неужели не встает? Эхэ эхэ эхэ».

– «Холодно, поэтому».

– «Но в прошлый раз ты же трахнул Джейран в холодной машине».

– «Жена – это другое».

–«Даа, жена это другое».

– «Опять напомнил о ней?»

– «А ты разве о ней забывал, о любимой женщине?»

– «Если честно, нет».

– «Себя обманываешь»

– «Что мне делать?»

– «Ничего, потребуй обратно 60 манат, эхэ эхэ эхэ».

– «Не смешно».

– «Это все, что умею».

– Не раздеваешься?

Ника уже который раз возвращает меня в реальность.

– Ника, сколько тебе лет?

– 23. А тебе?

– 28. Ты русскоязычная?

– Да, ты тоже?

– Да.

В поведении Ники есть странная неуверенность, механичность. Как будто она так же, как и я, не в своей тарелке, будто она не проститутка. Ника вроде кассира в “McDonalds”, которые не относят себя к этому заведению, успокаивают себя тем, что здесь они «временно работают». Ника? Как же зовут ее?

– Какое у тебя настоящее имя?

– Мы обычно не говорим настоящее имя.

– Хорошо, как хочешь.

– Хорошо, мое имя Нигяр.

– Низами.

Смеется. Нигяр смеется. В первую очередь проститутка, потом женщина, потом девушка, а теперь еще и 23-летняя Нигяр.

– Знаешь значение своего имени?

– Честно говоря, нет.

– Ты, кажется, имеешь высшее образование.

– Да, откуда узнал?

– Ты здесь как будто случайно.

– Даа?

На лице Нигяр замечаю выражение странной боли и надежды. Понимаю, что до сих пор здесь вряд ли кто-то до меня так культурно и уважительно с ней разговаривал, относился, и вряд ли будет относиться впредь.

– Что ты окончила?

– Бакинский государственный.

– Вау, отлично.

– «Да, отлично, может, еще и трудоустроишь?»

– «Не глупи».

– «Это ты глупишь. Анкету заполняешь».

– «Замолчи».

– «Интересно, она в курсе, что БГУ является самым древним университетом страны?»

– «Если она что и знает, то только то, что проституция является самой древней профессией».

– Низами, время уходит.

– Который час?

– Без двадцати два.

– Даа.

– У нас осталось 50 минут.

Ставлю телефон на стол. Смотрю на экран.

– «Почему?»

– «Вдруг Джейран проснется и начнет за меня волноваться, искать меня».

– «Все еще надеешься?»

– «Ты серьезно?»

– «Определенно».

– «Почему бы нет?»

– «Ты ей не нужен. Не понимаешь? Не ценит, не дорожит тобой».

– «Возможно».

– «Не возможно, а так оно и есть».

– «Хорошо, отъебись».

– «Уже».

– Ты не похож на раздевающегося, иди, раздену тебя.

Нигяр снимает с меня верхнюю одежду. Как только касается моего тела сжимаюсь, руки у нее ледяные. Оставшись без верхней одежды, ощущаю, насколько холодно в комнате, волосы дыбом встают.

Брюки сам снимаю. Осознаю полное отсутствие эрекции. Хотя Нигяр сама уже голая, сидит на кровати напротив меня. Бюстгальтер остался на ней, хотя трусики сняла, странно.

Что это за дешевый бюстгальтер? Я люблю те, что застегиваются спереди. Низами!

Я все еще не готов к сексу. Не потому что волнуюсь, нет, напротив, я абсолютно спокоен.

– «Хотя одного запаха Джейран было бы достаточно».

– «И голоса».

– «И смеха».

– «И взгляда на тебя».