Семь лепестков зла - стр. 22
Кстати, о Владике…
Что он делал в узком переулке возле дома Рыковых? Не навещал ли богатую вдовушку? Не помогал ли оплакивать без времени усопшего? Не взвалил ли на себя полномочия утешителя?!
– Не-е-ет! – замотала головой Альбина, вваливаясь в свою пустую холодную берлогу и бросая пакет с продуктами на пол. – Владик, он не такой! Не-е-ет!!! Этого не может быть!!!
И почти те же самые слова вырвались у нее следующим утром, когда Сучков – туча тучей – зачитал ей строчку из сводки ночных происшествий.
– Не-е-ет!!! – протянула она недоверчиво, губы ее дрогнули, раздвинулись в нелепой недоверчивой улыбке. – Не-е-ет, этого не может быть!!!
– Не может, но есть! И что ты на это скажешь?
Сучков отложил сводку. Взгромоздил локти на стол, уткнулся в кулаки подбородком и тяжело уставился на Альбину.
– Ничего, – ей нечего было сказать ему.
– Совсем ничего?
– Совсем.
Узкое горло сиреневой водолазки вдруг стало тесным, она оттянула его, завертела шеей. Все равно не помогало. Теперь тесно стало в груди. Там что то набухало и разрасталось. Огромное, темное, не пропускающее воздух. Мешающее сердцу нормально работать, а легким дышать.
– Я… Я не знаю, что он делал вчера вечером возле дома Рыковых, – еле выдавила она и неожиданно заревела, громко хлюпая носом. – Не знаю, что он там делал! Может… Может, у него с ней роман?! Может… Может, он причастен…
– А может, ты причастна к его там присутствию, милочка? Может, как утверждает капитан Иванцов, ты снабдила его информацией, и Владислав находился там из чисто профессионального интереса?
На нее Сучков больше не смотрел. Он таращился за окно, где бушевала непогода, брызжа в стекло мелким ледяным дождем, дергая порывистым ветром оцинковку подоконника. Он сегодня еле выбрался из дачного поселка. Дорога раскисла, такси к самому дому не проехало, пришлось идти пешком до асфальта. Он вымок и продрог молниеносно. Попутно поругал жену, удравшую из города в эту глухомань. Потом поругал себя, все еще продолжающего топать на работу, когда давно бы пора сидеть в уютном загородном доме возле печки и слушать веселый треск поленьев.
Не успел прийти на службу, и тут на тебе – новости.
– ЧП, Михаил Иванович, – встретил его на пороге Иванцов. Хмурым встретил, раздраженным.
– Что случилось?
Первая мысль была об Альбине. Неужели вчера ее визит к вдове закончился чем то таким, чем то нехорошим?!
– В тридцати километрах от города найдена машина журналиста Владислава Сиротина. Он работал…
– Да знаю я, где он работал, – отмахнулся тут же Сучков, перебивая.
Про Владика он знал все или почти все. Про вкусовые пристрастия, про посещения ночных клубов, про служебные расследования, временами заканчивающиеся скандалами. Иногда он жалел, что у них с Альбиной не сложилось. Иногда даже радовался.
– И что Сиротин?
– Погиб в автомобильной катастрофе, – промямлил неуверенно Иванцов.
– Погиб? – Тон капитана не мог его обмануть, что то было не так.
– Погиб или убили, – не стал вилять тот.
– Ну ка, ну ка, пойдем поговорим!
И Сучков хотел его увлечь к своему кабинету, но тот заартачился. «Из-за Альбины», – понял Сучков, и они пошли к Сергею.
– Все очень странно, Михаил Иванович, – начал без предисловий Иванцов, усевшись прямо на свой стол.
Гостю предложил стул у окошка, из которого дуло так, что у Сучкова, промокшего насквозь, тут же заложило нос.