Семь корон зверя - стр. 66
«Девятка», прошелестев гравием, остановилась. Гладких, усталый и умиротворенный, с трудом вытолкнул свое полное тело в предупредительно распахнутую выскочившим раньше водителем Петрушей дверь. Протянул деревяшкой ладонь на прощание, поблагодарив сержанта без слов одним кивком. Крапивин, разморившийся не столько от водки, сколько от собственного красноречия, мирно и безмятежно дремал на заднем сиденье. Гладких и не собирался его будить. Петруша уже сделал первый шаг к возвращению за служебную баранку, а подполковник – к родимой калитке, как из-за разлапистого куста жасмина вышла молоденькая девушка.
– Мужчины, подождите! – окликнула взволнованно девчушка, тоненькая и приличная папина дочка, и, разглядев мигалку на крыше и надпись по сине-белому борту, обрадованная, заверещала: – Ой, милиция! Как хорошо, что я именно вас встретила. А то иду, иду, все улицы одинаковые, названий не видно, я совсем заблудилась. Меня тетя дома ждет, волнуется, наверное, я ж не местная – из Москвы. Вообще-то мне на Пионерскую надо.
Гладких, благодушный и оттого готовый помочь безобидной и бойкой неместной особе, повернул назад. Молоденький сержант тоже подошел, куда резвее начальника и с корыстным юношеским энтузиазмом. Развернувшись спиной к забору, они стали объяснять, как опознать и преодолеть нужные два поворота до искомого места. Петруша, присмотревшись, отважился намекнуть на позволение просто подвезти девушку домой. Но разрешающего ответа дождаться не успел. Порыв ветра, обрушившийся стремительно то ли с забора, то ли прямо с неба, принял осязаемую форму и с жуткой силой врезался в стриженый сержантский затылок. Петруша рухнул как подкошенный, не успев осознать, что именно с ним произошло. Такой же порыв, но с другой стороны, раскроил череп подполковника.
Рита попятилась назад, к стоящей с ближним светом «девятке», чтобы не мешать Мише и Сашку довершить должным образом начатое дело. Умирающего, хрипящего Гладких стали планомерно и быстро добивать, пиная ногами, имитируя хулиганское и случайное нападение. Пару раз отвесили по ребрам и беспамятному Петруше – для достоверности. Убивать сержанта не было нужды. Операция проходила в почти полной тишине, не прерываемой уже и всхлипами. Убедившись в кончине подполковника, Сашок принялся обыскивать карманы новопреставленного на предмет обнаружения бумажника. Ксивы трогать не стал – не по сценарию. Но склонился над лежащим ничком телом – отстегнуть часы. Миша проделал то же с сержантом Петрушей. Как вдруг задняя дверь милицейского «зубила» медленно открылась и из железного чрева послышалась возня, перемежающаяся чертыханиями, после чего в проеме показались обутая в казенный ботинок нога и рука, сжимающая, вне всяких сомнений, самый банальный пистолет. Свалившийся после остановки на бок и оттого невидимый снаружи, пьяный майор Гора, на всеобщую беду, очнулся. Но, хмельной, недооценил ситуацию, погнался за дешевой геройской славой, намереваясь разогнать борзую шпану одним видом сверкающей стали и для личного удовольствия выстрелить в воздух вслед улепетывающим без оглядки нарушителям. Арестовать сразу двоих хулиганов при одних наручниках бравый майор ни за что бы не рискнул.
Оказавшись ближе всех к нелепой фигуре Крапивина, орущего: «Вот я вас, бляди! Стой, стрелять буду!», Рита не растерялась. Вмиг поняла, что нужно как можно скорее заткнуть неизвестную и неожиданную милицейскую личность, обездвижить и после уже думать, что с незаявленным в программе клоуном делать дальше. Скользнув вбок, обтекая распахнутую дверцу машины, которой на всякий случай прикрывался осторожный Гора, Рита подхватила для верности с земли приличный осколок булыжника. Но могущественный инстинкт самосохранения добавил майору прозорливости и расторопности. Его откормленный, лелеемый организм явственно ощутил, что сейчас его заботливо питаемой сытости навсегда будет положен конец. И, возмутившись неизбежности, майор молниеносно направил дуло в голову стремительно приближающегося ангела смерти в девичьем облике и с непреклонным приговаривающим взглядом.