Семь клинков во мраке - стр. 3

– Ага, это ты ясно дала понять, – легкомысленно отмахнулась заключенная. – Преступления против Революции, бла-бла-бла. Не то чтобы я обвиняла кого-то во лжи, мэм, но вы уверены, что поймали нужную девчонку? В Шраме полным-полно отродья, которое наверняка оскорбило вас сильнее меня.

– Я уверена, – Третта взялась за бумаги и перелистнула в начало. – Узник номер пятнадцать-пятнадцать-пять, также известная, – она уставилась на заключенную поверх документа, – как Сэл Какофония.

Сэл криво усмехнулась. А потом изобразила изящный поклон – насколько это было возможно, сидя в кандалах.

– Мэм.

– Настоящее имя неизвестно, место рождения неизвестно, где обитает – неизвестно, – продолжила зачитывать Третта. – Род деятельности: охотник за наживой.

– Предпочитаю «охотник за головами». Звучит эффектнее.

– Осужденная – как минимум – за убийства в двенадцати городах, поджоги в трех владениях, незаконное присвоение Реликвий Революции, ересь против Обители, мелкое воровство…

– В воровстве нет ничего мелкого. – Сэл протянула руку. – Дайте-ка взглянуть.

– …богохульство, незаконное использование магии, похищение людей, вымогательство и так далее, и тому подобное. – Третта припечатала бумаги ладонью к столу. – Словом, все, что можно ожидать от типичного скитальца. И сомневаюсь, что по типичному скитальцу хоть кто-то станет лить слезы. Но в отличие от твоих собратьев-подонков у тебя есть шанс сделать перед смертью доброе дело.

Третта стиснула зубы.

– Так что, – выплюнула она, – если за твоим именем, сколь бы фальшивым оно ни было, стоит хоть капля чести, ты расскажешь мне, что произошло. В Старковой Блажи, в Нижеграде и с моим солдатом, Кэвриком Гордым.

Сэл сжала губы и окинула военного губернатора ледяным взглядом. А затем напряженно застыла, и Третта повторила ее позу. Женщины не сводили друг с друга глаз, словно каждая ждала, что собеседница вот-вот выхватит клинок и нападет.

Впрочем, Третта чуть так и не поступила – но Сэл все же нарушила молчание.

– Много ли мертвых скитальцев довелось вам увидеть, мэм? – негромко спросила она.

– Много, – коротко ответила Третта.

– Что они говорили, когда умирали?

Третта сощурилась.

– По большей части сквернословили. Проклинали Империум, проклинали удачу, которая свела их со мной, проклинали меня, ведь я отправляла их обратно в изрыгнувшую их преисподнюю.

– Думаю, никто не знает, с какими словами на губах умрет. – Сэл провела пальцем по шраму над глазом, глядя куда-то сквозь стены. – Но я знаю, что не стану проклинать. – Она цокнула языком. – Я расскажу, что вы хотите, мэм, о Нижеграде, о Кэврике, обо всем. Я выдам все, что вы пожелаете, а вы всадите мне пулю в лоб, или отрубите мне голову, или отдайте меня на растерзание птицам. Я не стану возражать. Попрошу лишь одного.

Третта, напрягшись, потянулась к сабле, а Сэл подалась ближе. И на ее лице отразилась усмешка, столь же острая, как клинок.

– Запомните мои последние слова.

Третта получила звание отнюдь не за то, что потакала пленникам, особенно таким гнусным, как скитальцы. Она достигла всего благодаря поддержке и уважению людей, которые салютовали ей каждое утро. А все потому, что ей не была безразлична их судьба.

И потому, ради них и Революции, которой она служила, Третта кивнула. А женщина-скиталец откинулась на спинку стула и закрыла глаза.