Семь дней до любви - стр. 7
— Корнеев? — встрепенулась Фаина Эдуардовна. — А это не ваш отец Виталий Сергеевич Корнеев, хирург-ортопед?
Улыбка застыла на лице терапевта:
— Да, это мой отец.
— Надо же! — всплеснула руками старушка. — Он же мне операцию делал! Врач от бога, золотые руки! Теперь я вижу, как вы похожи!
— Я часто это слышу, — Максим Витальевич поднялся и снял с шеи фонендоскоп. — Давайте все же перейдем к осмотру.
— Ох, но у меня платье не очень удобное, — вроде как засмущалась Фаина Эдуардовна.
— Можете не раздеваться, все, что надо, я услышу и так, — успокоил он ее, обходя стол.
— Алису тогда тоже послушайте, — заявила Фаина Эдуардовна, поворачиваясь к нему спиной. — Она сегодня утром кашляла.
— Кашляла? Я? — от такого заявления у меня и правда перехватило дыхание, и я кашлянула.
— Вот видишь. Кашляешь же, — невозмутимо протянула моя подопечная.
— Я просто подавилась!
— И все равно… Лишнюю инфекцию разносить не стоит.
— Фаина Эдуардовна! — я посмотрела на нее с возмущением.
— Уже семьдесят восемь лет как она самая.
— Давайте успокоим Фаину Эдуардовну и исключим у вас инфекцию, — Максим Витальевич сделал шаг ко мне. Его глаза смеялись.
Я набрала в грудь побольше воздуха — и с шумом выдохнула. Поднялась и повернулась к нему спиной:
— Раздеваться тоже не буду.
— Вам это и вовсе не надо. Сарафан открывает все, что следует. Только сделаем вот так, — и он приподнял мои волосы, осторожно перебросив их мне через плечо на грудь. Его пальцы задели обнаженную кожу на спине, и по ней побежали мурашки. Я сглотнула.
Фонендоскоп стал медленно перемещаться по моей спине, и впервые это обычное медицинское действие вызвало у меня столь неоднозначно эмоциональный отклик.
— У вас учащенное сердцебиение, — заметил Максим Витальевич. Я не видела его лица, но была уверена, что он все так же улыбается.
— Я так и знала! — раздался голос Фаины Эдуардовны. — Тахикардия!
— Нет у меня никакой тахикардии, — нервно отозвалась я.
— Фобия белых халатов? — спросил Максим Витальевич. — Поворачивайтесь.
«Фобия вас», — чуть не вырвалось у меня. Но вслух соврала:
— Есть такое, — и нехотя изменила положение.
Теперь мы смотрели друг на друга. Зеленые глаза, усмешка, маленькая ямочка на щеке… И выше меня почти на голову… Сердце решило подтвердить диагноз Фаины Эдуардовны, еще сильнее разбушевавшись в груди.
— И все же я выпишу вам кислородный коктейль, он входит даже в путевку без лечения, — произнес Максим Витальевич, заканчивая пытку своим фонендоскопом. — А также бассейн, сауна, массаж — все оздоровительные процедуры к вашим услугам на десятом этаже. Не игнорируйте их.
Доктор еще измерил нам обеим давление, температуру и пульс, который своим зашкаливающим показателем решил мне окончательно подмочить репутацию, после чего вернулся к столу и бумагам с назначениями. Фаина Эдуардовна получила в довесок к базовым физиопроцедурам на колени грязелечение, лечебные ванны и все тот же коктейль. Она немного поворчала, что теперь ей придется по полдня гробить невесть на что, но все же прощалась с Максимом Витальевичем очень тепло. Когда же мы оказались за пределами кабинета, она недовольно ущипнула меня за локоть.
— Могла бы и подыграть мне. В обморок упасть или что-нибудь эдакое. Счастье ж само в руки плывет, — она покачала головой. — Эх… Молодежь! Всему вас учить надо…