Семь - стр. 8

Вот вам и ответ про милосердие. Оно интересно только со стороны, пока не коснулись.

Было когда то, но быстро закончилось (это я про себя).

А что касается нарков, то они как правило к финалу своего существования, то же (да как и все) производят переоценку ценностей.

Наверное, время на подумать появляется что ли.

Оценить и взвесить свой собственный жизненный опыт.

Вот их и тянет на поговорить, пообщаться.

А мне это интересно сугубо из корыстных целей.

Я как самка богомола, которая головы откусывает.

Еще я заметил, что не важно кем не был человек при жизни и чего не достиг, перед самой смертью, у него как третий глаз открывается.

Начинают очень умные мысли толкать.

Ну а я тут как тут.

С блокнотиком.

А что, и им хорошо. Я уши бесплатные.

И мне интересно.

Вернемся к Дохлому.

Ирокез то у тебя был? – хлопнул его по плечу.

Ай сука.

Больно.

Был ирокез, был.

Зеленый такой.

Постоянно им в трамвае об потолок терся.

Круто – оценил я.

А что потом случилось?

Хм…– довольно усмехнулся Дохлый.

А потом мне его подожгли кореша – Дохлый расплылся в блаженной частично беззубой улыбке.

Видишь шрам.

Дохлый повернул тощую макушку и на затылке действительно был шрам от старого ожога.

Ну это нормально.

Почему бы не поджечь макушку лучшему другу.

Добавил я.

Да я не в обиде, меня тогда этот ирокез уже достал.

Больно но прикольно как говориться.

Ну ты даешь, хотя чему удивляться.

Как сегодня настрой? Боевой?

Ага, как у зека в штрафбате перед атакой.

Доктор, зачем глупые вопросы задавать?

Ну как зачем, для глупых ответов. Нужно же как то разговор завязывать.

Ну да, ну да.

Док, а есть вариант? какой?

Опять за старое Андрей?

Ты когда злишься меня всегда по граждански называешь – сказал Дохлый.

Мы тему закрыли.

Нет у меня ни полномочий таких ни желания.

Ну и не в Нидерландах мы, или где там можно.

Ну тебе же самому противно на меня смотреть, да и я непонятно зачем здесь болтаюсь.

Ну как зачем, чтобы я зарплату получал, зачем же еще.

Ага, пи…дец как смешно Док.

Док, мне больно. Мне очень больно.

А сдохнуть не могу.

Ну всему свое время, твое значит не пришло.

А зачем оно мне надо.

Я ни там ни здесь, я уже скоро из кожи вылезу от этого всего.

Дохлый стал биться в истерике, дергаться, благо он почти не мог ничего, да и руки были бинтами привязаны к кровати.

Тише, тише, успокойся. Прижал его за грудь к кровати.

Успокойся Андрей.

Я тебе только по секрету скажу, тебе осталось недолго.

Сколько доктор??? – крикнул мне прямо в лицо Дохлый, уставившись в меня.

Не знаю почему, или для чего, но я тогда ему как мне казалось, абсолютно точно ответил – максимум еще три дня.

Видишь вот тут у тебя в анализах вот этот показатель повысился резко, ткнул ему в лицо бумажкой, а это верная смерть.

Не знаю почему, но дохлый тогда мне поверил.

Он улыбнулся, и отпустил меня.

Мне даже жутко тогда стало.

Настолько, что я отошел к окну, чтобы Дохлому не показывать то ли свой ужас, то ли удивление, то ли жалость.

Ну а дальше то что? – спросил я Дохлого, не поворачиваясь к нему.

А дальше доктор вечный кайф – явно с улыбкой произнес Дохлый.

Это как? И с какого?

Сразу видно чувак зря жизнь прожил – продолжил Дохлый.

Вот знаешь, почему панки панки?

Догадываюсь – буркнул я.

А вот и нихрена.

Все думают, что панки панки от того что алкаши или свиньи, лишь бы бухать, ширяться и жопу всем показывать.