Семь чудес преступления - стр. 23
Оуэн молча окинул меня долгим, не лишенным значительности взглядом, а затем улыбнулся:
– Мой дорогой Ахилл, если бы вы меня внимательно слушали, то знали бы, что я не солгал.
– Не бойтесь, я доверяю вам и понимаю, что вы осторожны при выборе тех или иных слов!
– А я вам также объяснил причины моего молчания по поводу некоторых ваших расспросов. Впрочем, в итоге с вашим нюхом, равного которому нет во всем королевстве, вы всегда натыкаетесь на истину. Я процитирую только одно из ваших недавних замечаний, например: «Этому чуду преступления», – сказали вы, когда мы говорили о художниках-преступниках, и данное замечание фонетически привело нас к семи чудесам преступления. Значит, вы прикоснулись к тому, что и мне пришло в голову.
Да, как я уже говорил мистеру Денхему, я был на этой вечеринке, организованной мистером Бруком. Но вы не знаете, что я развлекался в обществе людей с не слишком высоким интеллектом. И я, естественно, вспомнил об этом, получив загадочное сообщение, слово в слово повторяющее слова мисс Амели, брошенные своим воздыхателям.
– Своим или одному из своих воздыхателей?
– Этого я не знаю. Если мне не изменяет память, у меня сложилось впечатление, что она обращалась к обоим, но Майкл Денхем думает иначе. Вы знаете мисс Амели Долл? Нет? Тогда скажу вам, что она – одно из самых восхитительных созданий, и это признают практически все, многие без ума от нее…
Оуэн повернулся к одной из своих муз и улыбнулся, как будто увидел в ней ту самую молодую девушку.
– Многие из двуногих особ мужского пола хотели бы быть на месте этих двух спорящих юнцов. Одним словом, вполне понятны и их бесконечная преданность, и взаимная ревность. Вероятно, вы хотели бы увидеть Амели, так как у меня есть намерение в ближайшие дни ее навестить …
– Если вы думаете, что мое присутствие там будет полезным, я не возражаю…
– Вы мне как брат. И честное слово, – он оценивающе осмотрел меня с головы до ног, – у вас есть шанс принять участие в этом визите, что может сказаться благоприятным образом. Можно будет заподозрить вас в участии в «чудесных преступлениях», ради того чтобы унести трофей от этой милой барышни. Но если говорить серьезно, Ахилл, я уже рассмотрел эту версию, то есть предположил, что один из двух юных безумцев принял ее вызов всерьез. Я думал об этом, но не верил, что все окажется реальностью, поскольку такой поворот представлялся слишком гротескным. Но сейчас один из них пришел ко мне, чтобы сказать то, что я не осмеливался произносить вслух…
– Что вы думаете об этом мистере Денхеме, художнике-живописце?
– Как художник, он при обычных обстоятельствах должен быть достаточно интересным и очень занимательным. Но сейчас страсть лишила его всякого чувства юмора.
– Я говорю о самом факте, что он художник… Разве это не та самая профессия художника-преступника, о которой вы совсем недавно так блестяще рассказывали.
– Бог мой, Ахилл, это же только образ! И когда вы перестанете буквально воспринимать все, что я говорю!
– Вы, кажется, забыли, что наш преступник посылает свои «картины» в полицию!
– Я вам тысячи раз повторял, что худший враг нашей профессии – это скороспелые выводы!
Его реакция меня совсем не удивила. Когда вывод казался слишком очевидным, Оуэн имел привычку отклонять его.