Секунд-ротмистр - стр. 34
Емельян пожирал глазами поединок, считая удары, наносимые острием рапиры.
Когда же приятели закончили поединок, он сказал:
– Александр попал семь раз, Федор – десять. Но по схватке видно, что господин Меншиков более опытен, чем Буйносов.
– Бой на рапирах дело не легкое, – выпалил Федька, – а, Александр больше любит драться на шпагах, чем на рапирах.
Приятели подошли к колу, сняли с него свои мундиры, и, не надевая, прошли в дом, где сели за заждавшийся стол. Который ломился от яств, что было не удивительно, раз работа кузнеца приносила ему деньги.
– Вы бы грибочков, грибочков попробовали, – проговорил Емельян, пододвигая к дворянам плошку с солеными лисичками.
– Вот я тебя Емельян хочу спросить, – начал Меншиков, зачерпнул деревянной ложкой грибов и поднес ко рту, – а дети-то у тебя где?
– Старшой сын, женился да на восток подался, к Демидовым, а младшенький тот на другом берегу реки поселился, металл для меня варит. А живу я с женой да дочкой. Вы уж чувствуйте себя у меня, как дома. А мне нужно вас покинуть, – неожиданно прервался кузнец, – сами понимаете работа.
Поднялся из-за стола. Снял с вбитого в стену медного гвоздя, кожаный фартук и ушел.
– Ну, что делать будем? – полюбопытствовал Сашков.
– Для начала пообедаем, – проговорил Меншиков, закидывая в рот деревянной ложкой грибочки. – Эх, где тут у него капуста.
Та оказалась на столе рядом с огурчиками. Федька пальчиками прихватил чуть-чуть и закинул в рот.
– Обалдеть, – прошептал он, – Санек, ты попробуй. Это ведь – класс!
Закончив трапезу, вышли во двор. Теперь у приятелей появилась возможность взглянуть на дом. Как и у всех в городе он небольшой. Рядом с ним сарай, баня, а чуть поодаль кузница. Из трубы, над ней валил густой черный дым. Доносился стук молота.
– Пойдем, взглянем, – предложил Федор.
Сашков не возражал. Они подошли к открытым воротам в кузницу и заглянули внутрь. В дальнем углу вовсю работал горн. Молодой парень, явно подмастерье, качал что есть силы меха, стараясь поддерживать горение углей. Второй паренек держал длинными клещами заготовку, поворачивая ее, после каждого удара кувалдой. Емельян молотил на славу, одновременно наблюдая за цветом металла. На всех трое были обнажены по пояс, из одежды на них были кожаные штаны, сапоги и фартук. Когда заготовка начала остывать, он прекратил наносить удары, поставил кувалду на пол, и приказал помощнику бросить ее в горн.
– Вот так, господа, мы и живем, – проговорил он, вытирая вспотевшие руки.
– Мы тут попрощаться пришли, – проговорил неуверенно Федька, – пора нам. Напоследок хотим воеводу еще посетить. Емельян не подскажешь, как до него дойти, ведь мы не помним, как вчера от него к тебе попали.
– Что, верно, то верно, – проговорил кузнец, вытер рукой выступивший пот, – вы вчера оба никакие были, как это еще вас Яшка, денщик воеводский довел. Выйдете из дома и идите на право. На шестом повороте поверните налево и вскоре увидите монастырь, ну, а там сами дом уж найдете.
В это время парнишка выхватил из углей заготовку и положил на наковальню. Емельян ловко подхватил кувалду и начал наносить удар за ударом. Приятели еще минуты две смотрели, как работает кузнец и лишь, потом направились к воротам.
Они шли, как велел кузнец. Иногда останавливались. Сашков несколько раз доставал фотоаппарат и фотографировал. Если бы сейчас кто-то увидел их. Интересно, а что было бы? Меншиков не удержался и уговорил того сделать фотографию и монастыря и усадьбы князя Нарышкина, понимая что в будущем дома градоначальника этого периода истории города просто не останется.