Сексуальная жизнь в Древней Греции - стр. 27
Любовникам помогали, естественно, служанки и жадные владельцы свободных комнат, эти находили свой интерес в подобных вещах. Они помогали устраивать свидания, передавали маленькие подарки, например цветы или фрукты, особенно излюбленные в подобных случаях яблоки. Примечательно, что яблоко играет ту же роль в судьбе Евы; короче, они участвовали во всех делах, устраивая свидания любовникам, как это живо описано Овидием в его «науке любви». Нянька Федры, безумно влюбившейся в своего пасынка Ипполита, сочетала коварство с хитростью, и это мастерски описал Еврипид в своем «Ипполите». С помощью услужливых рабов лестницы приставлялись к окнам женской комнаты или спальни, куда проникал любовник. Влюбленные использовали любые ухищрения, чтобы попасть к предмету своего вожделения. Широко известен миф о прекрасной Данае, чей отец, обеспокоенный изречением оракула, отрезал ее от внешнего мира, заперев в дважды и трижды окованных медью покоях, и все же Зевс нашел способ пробраться к ней в виде золотого дождя.
Разумеется, в стремлении достичь желаемого любовники не ограничивались только помощью нянюшек, служанок или подруг; постепенно образовался целый круг людей, готовых оказывать услуги за любовь или за деньги. Герод в III в. до н. э. живо описал подобную сцену в первом мимиямбе (обнаружены в 1891 г.). Он вводит нас в покои высокочтимой госпожи Метрихи, которая коротает время за шитьем в одиночестве со своей служанкой фракиянкой; ее муж находится в Египте по делам, и уже десять месяцев как она не имеет от него вестей. Раздается стук в дверь; она подпрыгивает в радостном ожидании мужа, столь долго отсутствовавшего; однако перед дверью стоит не муж, а Гиллис, которую автор рисует как одну из трусливых, но изобретательных сводниц. После нескольких незначительных слов приветствия две дамы ведут с ней такой разговор:
«Метриха. Фракиянка, стучатся в дверь, поди, глянь-ка, / Не из деревни ли от нас пришли.
Фракиянка. Кто там за дверью?
Гиллис. Это я!
Фракиянка. А кто ты? Боишься / Поближе подойти!
Гиллис. Вот, подошла поближе!
Фракиянка. Да кто же ты, скажи?
Гиллис. Феленьи мать, Гиллис! / Метрихе доложи, что к ней пришла в гости.
Фракиянка. Зовут тебя.
Метриха. Кто?
Фракиянка. Гиллис!
Метриха. Мать моя, Гиллис! / Открой же дверь, раба! – Что за судьба, Гиллис, / Тебя к нам занесла? Совсем как бог к людям / Явилась ты! Пять месяцев прошло, право, / С тех пор – мойрами клянусь – во сне даже / Не видела, чтоб ты пришла к моей двери.
Гиллис. Ох, дитятко, живу я далеко, – грязь-то / На улицах почти что до колен, я же / Слабей последней мухи: книзу гнет старость, / Ну, да смерть не за горой стоит… близко.
Метриха. Помалкивай, на старость не пеняй даром, – / Еще любого можешь задушить, Гиллис!
Гиллис. Смеешься, – вам, молоденьким, к лицу это, / Быть может.
Метриха. Не смеюсь, – ты не серчай только!
Гиллис. Долгонько, дитятко, вдовеешь ты что-то, / На ложе на пустом… одна томяся ночью. / Ведь десять месяцев прошло, как твой Мандрис / В Египет укатил, и с той поры, ишь ты, / Ни строчки не прислал, – забыл тебя, видать, / И пьет из новой чарки… Там ведь рай чистый! / В Египте все то есть, что только есть в мире: / Богатство, власть, покой, палестра, блеск славы, / Театры, злато. Мудрецы, царя свита, / Владыко благостный, чертог богов-братьев, / Музей, вино, – ну, словом, все, что хочешь. / А женщин сколько! Я клянусь женой Ада, / Что столько звезд ты не найдешь в самом небе. / И все красавицы! С богинями схожи, / На суд к Парису что пришли, – мои речи / Да не дойдут до них! – Ну для чего ты сиднем / Сидишь, бедняжечка? Вмиг подойдет старость / И сгинет красота… Ну, стань другой… на день, / На два переменись и отведи душу / С иным дружком. Ведь и корабль, сама ты знаешь, / На якоре одном стоит куда как плохо! / Коль смерть незваная к нам в гости завернет, / Никто уж воскресить не сможет нас, мертвых. / Эх, часто непогодь сменяет вдруг ведро, / Грядущего не знаем мы… Ведь жизнь наша / То так, то сяк…