Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней - стр. 29

Так что если термин «беспорядочность» предполагает несколько одновременно поддерживаемых, «открытых» сексуальных отношений – тогда да, наши предки были более беспорядочными, чем самые активные «ходоки налево» среди нас. Но если понимать беспорядочность как отсутствие разборчивости в выборе партнёров или отношения со случайными незнакомцами, то в этом наши предки были куда целомудреннее современных людей. В этой книге «беспорядочность» имеет единственное значение – одновременные отношения с несколькими сексуальными партнёрами. Учитывая границы, в которых существовала доисторическая жизнь в малых группах, вероятность того, что партнёры были незнакомы, чрезвычайно мала.

У нас есть хорошая и плохая новости. Хорошая – то, что гнетущая картина человеческой сексуальности, отражённая общепринятым представлением, ошибочна. Человек не эволюционировал в лживого мерзавца и не превращал женщину в течение миллионов лет в лживую, неверную искательницу наживы. Но плохая новость – то, что аморальные силы эволюции превратили нас в «вид с секретом», столь очевидным, что его попросту невозможно утаить. Homo sapiens эволюционировал в бесстыдно, неоспоримо, неизбежно сексуальное создание. Похотливые распутники. Повесы, шалунишки и сластолюбцы. Мартовские коты и томные киски. Одержимые кобели и течные суки^>42.

Верно, что некоторые из нас ухитряются возвыситься над этим аспектом нашей природы (или опуститься под него). Но подсознательные импульсы остаются нашей биологической основой, нашей точкой отсчёта, «нулём» в нашей собственной персональной системе исчисления. У каждого есть тело, которое считает «нормальными» наши эволюционно развившиеся тенденции. Сила воли укреплена виной, страхом, стыдом, и насилие над телом и душой даёт некоторый контроль над этими желаниями и порывами. По идее. Иногда. От случая к случаю. Но даже если они под контролем, игнорировать их невозможно. Немецкий философ Артур Шопенгауэр заметил: «Человек может выбрать, что делать, но не может выбрать, что хотеть».

Признанные или нет, эти развившиеся желания присутствуют в нас и требуют нашего внимания.

Есть цена, которую приходится платить за отрицание нашей сексуальной природы. Её платят отдельные люди, пары, семьи и общества каждый день и каждую ночь. Платят тем, что Э. О. Уильсон называл «самой неосязаемой валютой человеческого счастья, которую мы тратим на то, чтобы обмануть наши природные склонности и предрасположенности»^>43. Выигрывает или проигрывает общество от подавления сексуальности – это тема для другой книги. Сейчас мы лишь утверждаем, что желание возвыситься над природой – это довольно рискованное, нелёгкое предприятие, часто заканчивающееся грандиозным провалом.

Любая попытка понять, кто мы есть, как такими стали и что с этим делать, должна начинаться с признания наших эволюционно развившихся человеческих сексуальных предрасположенностей. Почему столько внешних сил веками сопротивляются этому? Почему традиционная семья – это как каторжная работа? Почему общественные науки не прекращают настойчиво заявлять о