Секс и ничего личного - стр. 24
— Что здесь происходит, месье?
У него за спиной виднелся ректор — он задержался на пороге, что-то сурово выговаривая охраннику. Тот, понурив голову, почтительно кивал.
В распахнутую дверь влажно вполз предрассветный морозец, принеся с собой свежий воздух, но взамен забирая накопленное тепло.
Мсье Эрбер закончил отчитывать охрану, и вошел в привратницкую, захлопнув за собой дверь. Стало теплее, но теснее.
— Именно, мсье. Я бы хотел услышать ответ на вопрос своего почтенного коллеги. Что здесь происходит?
При звуках голоса мсье терр Мульи, следователь дернулся было вскочить, но пресек свое движение на взлете.
Пробормотав что-то условно приветственное и что-то, условно похожее на “происходят следственные мероприятия”, он отвернулся от нашего декана и уставился на меня.
— Продолжайте, мадемуазель.
— Я подошла, узнала Луизу, попыталась найти пульс сперва на запястье, потом на шее. Больше к телу нигде не прикасалась. Поняла, что Луиза мертва, снова испугалась, хотела бежать за помощью. Испугалась, что потом в темноте ее не найду, и меня примут за сумасшедшую, или выпишут штраф за ложный вызов… Маяка у меня при себе не было, поэтому вместо него оставила артефакт-фонарик, чтобы ориентироваться на световое пятно. Остальное вы знаете.
— Спасибо, мадемуазель Морель, если у следствия возникнут еще вопросы — мы вас вызовем, — закруглил процедуру полицейский, хотя еще десять минут назад я была готова поклясться, что эта песня растянется надолго.
— А вот у меня вопросы уже возникли! Мадемуазель Морель, вы что, активировали артефакт на месте преступления? Чем вы думали? Вы что, не проходили еще теорию магических шумов? Активация артефакта могла смазать следы в магическом фоне!
А вот сейчас было обидно!
— Проходили мы уже теормагш, и у меня, между прочим, был по ней высший балл — я “удильщика” запустила, он магически нейтрален! И след его в общем фоне уверенно вычленяется, не сливаясь с другими магическими проявлениями!
Я подавила желание засопеть от задетого самолюбия.
И слава богам, что подавила.
Терр Мулья кивнул:
— В таком случае, можете быть свободны. Раз капитан Ламбер вас не задерживает.
Только сейчас я поняла, что следователь может и представился в начале, но имя его у меня совершенно не отложилось. Мсье Ламбер, надо запомнить. Правда чутье подсказывало, что даже если я сейчас и не запомню, то услышу еще не раз, и не два…
И повернулся к следователю.
— А теперь объясните ка мне, дражайший капитан Ламбер, почему на территории академии студентку академии допрашивают, не потрудившись поставить в известность о форс-мажоре руководство академии?
— Руководство академии вполне поставлено в известность, — огрызнулся капитан Ламбер.
— Но не вами! — тут же парировал терр Мулья. — Очень хотелось бы знать, почему.
— А Мадемуазель Морель не допрашивали, — следователь сделал вид, что деканской ремарки не заметил. — Она свидетель, а не подозреваемая.
Не иначе, стресс, адреналин и задавленная на корню обида на декана ударили мне в мозг, потому что я брякнула:
— Пока!
И сказала-то не в полголоса даже, а в четверть, но у нашего декана, оказывается, потрясающе чуткий слух.
Подозреваю — только в тех случаях, когда это ему выгодно.
— “Пока”? Что вы имеете в виду, мадемуазель Морель?
Я пожалела о том, что открыла рот еще до того, как закончила говорить. Но не ответить декану было бы форменным самоубийством, вопрос следователя проигнорировать и то безопаснее было бы, и потому я пробурчала: