Секреты бабушки Ванги - стр. 22
Больше они увидеть ничего не успели, потому что из дома Татьяны раздался дикий вопль. А за ним – еще, и еще один. Затем крики слились в один сплошной вой, а затем из дома вылетела и сама продавщица. Волосы у нее были встопорщены, ярко накрашенные глаза выкатились из орбит так, что казалось, вот-вот вывалятся. И она напомнила подругам кого-то до боли знакомого. Но вот только кого? А?
– А-а-а! – орала Татьяна, некрасиво раскрыв накрашенный рот. – А-а-а! Убили! Убили! А-а-а! Помогите!
Завывая, словно иерихонская труба, баба пронеслась мимо подруг, выскочила на середину улицы и завыла еще громче:
– Люди добрые! Да что же это в мире делается?! Ведь убили же! Убили девку! А-а-а! Горе-то какое! Горе страшное!
На крики продавщицы из домов высыпали люди. Надо же, только что никого не было, и в один миг улица наполнилась народом. Это только в больших городах люди сидят по своим углам и носа не кажут, хоть оборись перед их дверью. В деревнях и селах люди до сих пор куда отзывчивей к несчастьям других. Может быть, отчасти дело в том, что в деревнях развлечений мало. И каждое событие тут на вес золота. Не дай бог пропустить!
К Татьяне уже подбежали несколько женщин-соседок, а с другого конца улицы подтягивались еще, и еще какие-то люди.
– Что случилось?
– Тань, чего орешь-то?
– Кого убили?
– Танюха, да ответь нам нормально!
Но продавщица только орала и мотала головой. Внезапно из толпы высунулась большая волосатая лапа и с размаху залепила тетке пощечину. Все ахнули. А Татьяна резко заткнулась и почти спокойно сообщила:
– Убили! Сеструху мою зарезали! В доме лежит! А уж кровищи!
Новость резко диссонировала с тем спокойствием, с каким выложила ее Татьяна. И вначале все просто не поняли, что же на самом деле случилось. Первой очнулась низенькая тетенька с пронзительными маленькими глазками и чахлым хвостиком на затылке, стянутым простой черной резинкой.
– Танька! – ахнула она. – Да ты что? Правда, что ли? Убили? У тебя дома?
– Ну!
– Не верю.
– Сама пойди и глянь! – огрызнулась на нее Татьяна. – Я еще из ума не выжила. И галюников у меня нету! Там она и лежит, прямо у входа! Я как вошла, сразу на нее наступила. Темно же, не видно ни черта! А уж кровищи! Прямо хлюпает!
После этого заявления все устремились к дому Татьяны. Подруги не стали исключением. Их словно волной понесло в том же направлении к дому продавщицы. Но далеко идти не пришлось. Все было, как и сказала Татьяна. Тело сестры Татьяны лежало прямо у входа. И крови было много. Она вытекла из порезов на руках и из раны на горле.
– Порезала. Руки себе порезала, – зашептались со всех сторон. – Самоубилась!
– Как и обещала!
– Ох, дура! Что наделала!
– А я-то ей не верила! Думала, брешет, девка! Ну, кто из-за парня станет руки на себя накладывать. А она, вишь, не побоялась.
– Видно, любила шибко.
Татьяна до сих пор молчала, лишь прислушивалась к словам окружающих. Но тут подала голос:
– Да что там любить-то? Я ей сразу сказала: наплюй и забудь! Не нужен нам этот Лешка, раз он такой двуличный! Он и свою городскую обманет, раз уж с тобой не постеснялся.
– И что?
– Да что там! – махнула рукой Татьяна. – Без толку! Динка моя как в голову себе чего вобьет, так не вынешь оттуда. Упрямая она у меня очень. Была.
И Татьяна внезапно тихо заплакала, размазывая по щекам слезы. А стоящие поодаль подруги сдавленно ахнули, когда до них дошел смысл сказанного продавщицей. Динка! Дина! Диана! Так вот кто лежал сейчас на полу с перерезанным горлом и венами на руках! Это была та самая Диана, которая в пьяном виде напала сегодня вечером на Олю и едва не задушила последнюю.