Секретные расследования КГБ - стр. 6
– Не вздумай её в одиночку брать, – прошептала она на ухо таким ледяным тоном, что сегодняшняя ночью показалась капитану жарким июльским полднем. – И про оберег никому ни слова. Это на всякий случай.
Акулов сглотнул от волнения. Всё естество протестовало от столь близкого присутствия лейтенанта. Медведева отпрянула, неожиданно улыбнулась, вскинула руку к виску и звонко отрапортовала:
– Разрешите выполнять?
– Выполняйте, – выдавил капитан.
Лейтенант развернулась и быстро ушла в сторону чернеющей громадины детского дома. Акулов взглянул на свёрток, похожий на конфету, и сунул обратно в карман. Чумазый Фишман, оторвавшийся от потрошения автомобиля, стоял рядом и хитро улыбался.
– А что это вы тут делаете, а?
– Цыц, – сурово буркнул капитан.
– Ладно-ладно, – с усмешкой ответил механик и нырнул обратно под капот.
Николай взглянул вслед Медведевой, но она уже исчезла в ночном сумраке. Странно, но он почувствовал облегчение, когда лейтенант ушла.
***
Ветви, покрытые ледяной коркой, скреблись в окно кабинета Николая Акулова, капитана уголовного розыска Дорогомиловского отделения милиции в городе Москва. Шёл дождь, но температура при этом опустилась ниже нуля, стояла холодная осень. Тусклая лампочка под ядовито-зелёным абажуром светила на заглавную страницу зачитанного до дыр шестьдесят третьего номера «Московского комсомольца» от двадцать восьмого марта пятьдесят третьего года. С первой полосы кричали громкие лозунги «Досрочно выполним годовой план!», «980 процентов за смену!», а в нижнем левом углу, пытаясь слиться с другими статьями, маленькие буквы гласили «Указ президиума верховного совета СССР», и ниже уже более уверенные литеры складывались в заголовок «ОБ АМНИСТИИ». Рядом с газетой лежал листок, исписанный крупным, но аккуратным почерком, некоторые отдельные слова состояли целиком из прописных букв и тяжёлыми камнями падали в душу читающего. Перо застыло над бумагой.
Капитан сидел за небольшим деревянным столом и впервые за многие годы испытывал острое чувство нерешительности. Слово «Амнистия» раскалённым металлом горело в его мозгу. Столько лет он без устали день и ночь охотился за негодяями всех мастей, чтобы они несли заслуженное наказание за злодеяния, столько лет он держал данное слово, помогал людям и очищал Родину от всякой нечисти. И что теперь? Перед глазами вставали бесконечные пункты указа: «Освободить из мест заключения…», «Освободить…», «Освободить…», «Сократить срок…», «Прекратить…» Дело всей его жизни перечеркнули в одночасье. Кто-то вышел сам, кто-то подмазал сальной лапой кого нужно, кто-то просто под шумок, и в городе начали появляться преступники, которых Акулов уже поймал. Что делать? Ловить снова? Но пока идёт масштабная перестройка всей системы, кто может гарантировать, что не объявят ещё одну амнистию? А потом ещё?
Капитан написал рапорт об отставке. Он не знал, чем займётся, как сможет снова помогать людям. Это был крик души, вопль отчаяния человека, разочарованного судьбой. Осталось только подпись черкнуть и отдать в канцелярию. Но рука не хотела, а Акулов не мог её заставить.
Некто робко постучался, Николай ожил и спрятал бумаги в стол.
– Войдите! – Позвал он гостя.
Дверь открылась, и вошёл человек небольшого роста, закутанный в тёплое пальто и шерстяной шарф и в фетровой шляпе, почти сползшей на острый нос. Визитёр поставил в угол возле шкафа увесистую чёрную трость с серебряным набалдашником в виде головы льва и, поправив шляпу, явил раскрасневшееся от холода приятное улыбающееся лицо. Только серые глаза смотрели строго и не смеялись.