Секретная миссия Пиковой дамы. Кукиш с икоркой - стр. 70

– Еще бы! Овсянки-то там, почитай, и нет! – желчно заметила Ирка.

– Ирусик, зачем ты себя изводишь? Вернется Моржик, и ты быстро обретешь былую форму! Супружеская постель при грамотном подходе – самый лучший тренажерный зал! – горячо воскликнула я, мечтательно заводя глаза к потолку. – Кстати говоря, муженек твой наверняка тоже чуток раздобреет, у него в больнице вообще строгий постельный режим, ты-то хоть как-то двигаешься. А юбка твоя дорогая пока полежит в шкафу, все равно она ни по цвету, ни по стилю не сочетается с гипсом…

– Уговорила! – Ирка потянулась и двумя руками придвинула к себе мою тарелку, в которой под наслоениями вкусных добавок овсянка просматривалась с большим трудом.

– Это мой завтрак! – возмутилась я.

– Ты себе еще насыплешь, у тебя нет проблем с передвижением по кухне. – Ирка сладострастно облизнула измазанную вареньем ложку.

Я покорно взяла мисочку с водянистой склизкой кашей «без всего» и путем добавления нужных ингредиентов довела несъедобное блюдо до кондиции. Размешала все в однородную массу и в пятый раз за утро посмотрела на часы, для чего мне пришлось подняться с табурета и сделать три шага к кухонной «стенке». Там, между фарфоровыми мухоморчиками с пряностями, стоит керамический слон с вмонтированными в его отвисшее пузо часами. Блаженно-идиотическая улыбка, прорезающая слоновью морду от одного развесистого уха до другого, полностью оправдывает мнение о том, что счастливые часов не наблюдают: чтобы увидеть собственный хронометр, глиняный Дамбо должен был бы переместить свои глаза на кончик хобота.

– Девять часов тридцать семь минут, – увидев мое движение в сторону слоновьей грибной поляны, сообщила Ирка, сидящая к часам поближе. – Рабочий день уже начался. Доешь кашу – и можешь идти к телефону.

Я проснулась в восьмом часу и с тех пор ждала момента, когда будет «прилично» позвонить в «Вале». Мне не терпелось узнать результаты анализа волоска, накануне отправленного Витей в столичный институт, но я все-таки дотянула до десяти, хотя для этого мне пришлось приложить немало усилий. В основном жевательно-глотательных: я съела кашу-малашу, запила ее двумя стаканами чая с тремя плюшками и таким образом максимально растянула завтрак.

Дозвониться до «Вале» удалось только с шестой попытки, уже около одиннадцати часов.

– Витька, вы чем там занимаетесь, массово скальпируете население? – закричала я в трубку, невоспитанно опустив слова приветствия. – Я звоню, звоню, а у вас телефон все занят и занят! Народ записывается к вам в очередь на прием?

– Нет, это я в Интернете сидел, – честно признался Витя. – Тихо, не рычи! Я для тебя же старался, электронную почту проверял!

– Есть результат?!

– Есть. Тебе как, с подробностями или можно изложить в общих чертах?

– Лучше, конечно, с подробностями!

– С подробностями не смогу, – огорчился Витя. – Тут полно всяких формул и таких значков, как в таблице Менделеева, а я в этом не силен. Давай я тебе только заключение прочитаю?

– Ну, давай заключение, – согласилась я. – Мне таблица Менделеева тоже не родная!

Витя откашлялся и зачитал мне резюме, из которого следовало, что Валентина Мафусаиловна Крякина, тридцати лет от роду, давно и безнадежно больна сахарным диабетом в инсулинозависимой форме, в связи с чем лаборант, производивший анализ, позволил себя выразить некоторое удивление. Мол, какого лешего эта дамочка жаждет диагностировать у себя назревающие неведомые болезни? Ей что, имеющегося диабета мало?! А если без эмоций, то у гражданки в скором будущем ожидаются проблемы с желудочно-кишечным трактом и репродуктивными органами, а также со зрением – но это как раз вследствие диабета…