Секретная миссия Пиковой дамы. Кукиш с икоркой - стр. 37

– Как хорошо, что она не на резинке, а на кулиске! – обрадовалась я, заполучив черную шелковую юбку. – Я смогу затянуть ее на своей талии, и она с меня не свалится!

– Как ты ее наденешь, поверх дырявых джинсов? – заинтересовалась Ирка.

– Не видишь, что ли, джинсы я уже стянула!

Держа юбку в руках, я вылезла из машины, в салоне которой не могла как следует развернуться.

– Далеко не уходи, я хочу это видеть, – попросила Ирка.

– Любуйся!

Я сняла куртку и свитер и осталась в сапогах и белье. Этот черный трикотажный комплект – короткую тугую маечку-лифчик и трусики-бикини – я подарила сама себе на Новый год. При внешней простоте белье было дорогим и очень, очень качественным.

Стуча зубами от холода, я надела Иркину шелестящую юбку, туго затянула кулиску и аккуратно распределила складки по талии. Юбка закрыла мои ноги до середины икры.

– Вечерний прикид, да? – Ирка оценивающе оглядела меня с ног до головы. – Знаешь, а ведь неплохо смотрится! Черное, сверху обтягивающее и с полоской голого живота, снизу шуршащее и летящее… От кутюр, да и только! Хотя чего-то все же не хватает…

– У тебя в сумке расческа есть? Давай сюда, – велела я. – И помаду давай, если есть.

Радостно засмеявшись, Ирка с трудом нагнулась, подхватила с пола свою пухлую торбу и сделала рукой резкий рывок, как рыбак, подсекающий рыбину. Одновременно раздался противный резкий звук, похожий на возмущенное утиное кряканье.

– Держи! – торжествующе воскликнула подруга.

Я посмотрела на то, что она мне протягивала, и тоже обрадовалась:

– Ирка, ты гений!

Подруга широким жестом оторвала от своей пижонской сумки кожаный «язык» с красивой пряжкой, выточенной из оленьего рога. Впрочем, может, и не из оленьего вовсе, а коровьего или бараньего, какая разница? Отполированная до блеска костяная штуковинка, перламутрово переливающаяся и искрящаяся, смотрелась очень красиво.

– Застегни ее на шее, как колье, – велела мне Ирка. – Потуже, чтобы не болталось, и пряжкой вперед. Отлично! Эх, почему я не посвятила себя высокой моде!

Я снова села в машину и, глядя в зеркальце заднего вида, выданной мне расческой гладко причесала волосы и старательно соорудила на затылке элегантный низкий пучок. Красной Иркиной помадой я нарисовала себе манящие уста и в качестве завершающего штриха протерла чистым носовым платком сапожки.

– Супер! – одобрительно сказала Ирка. – Теперь ты выглядишь так, что умереть можно!

– Умереть можно запросто, – согласилась я, покидая теплый автомобильный салон. – От пневмонии! Хочешь не хочешь, а придется мне идти в этот буржуйский оазис полуголой, не надевать же поверх всего этого сумочно-бельевого великолепия болоньевую куртешку!

– Ой! Знаю! – Подруга звонко шлепнула себя по лбу и сделала безуспешную попытку выбраться из машины.

– Сиди! – прикрикнула на нее я. – Куда это ты собралась?

– В багажник!

Ирка ворочалась на сиденье, как пробудившийся медведь в берлоге.

– Там тебе будет еще более тесно, – предупредила я.

– Я не собираюсь сама лезть в багажник! – рассердилась подруга. – Я просто хочу достать из него шкуру!

Незадолго до Нового года какой-то приятель-охотник презентовал Моржику великолепную шкуру большого волка. Моржик постелил ее на водительское сиденье, но Ирка заклеймила супруга как мещанина и пижона – два в одном – и потребовала депортации шкуры из машины. Объяснялось внезапное волконенавистничество очень просто: подруга как раз купила новые автомобильные чехлы и хотела беспрепятственно ими любоваться.