Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - стр. 42

Картина, открывшаяся мне на дороге, не поддавалась описанию. Повсюду, куда проникал взор, в три ряда стояли грузовики, застрявшие в грязи. Были и такие, что увязли в невидимых ямах настолько глубоко, что не просматривались даже капоты моторного отсека. Остальные погрузились в жижу по самые оси. В общем, ничего утешительного. Я направил свой относительно легкий «Фольксваген» по узкой дороге, шедшей параллельно основной, которая тоже была забита машинами, но где все же удавалось проехать. Затем много километров мне пришлось идти по дороге пешком, продираясь через застрявшие автомобили, а мой водитель вел «Фольксваген» по второстепенной дороге. Жидкая грязь переливалась через края коротких голенищ моих сапог. Наконец мне попался один из пропавших и предназначавшихся нам грузовиков, но сделать я ничего мог. Пришлось только пометить в блокноте его груз и местоположение.

У экипажей машин, которые им покидать было нельзя, давно кончилось продовольствие. Своим людям я отдал возимый с собой запас черного солдатского хлеба и банок с консервами, а потом стал наблюдать за действиями других – между отдельными экипажами уже вовсю шел взаимовыгодный обмен. Солдаты, чей грузовик вез хлеб, меняли две буханки на одну банку сосисок из другого фургона, а мелкие торговцы со своей повозки бойко обменивали сигареты и спиртное на продукты.

Но что же было делать водителям, чьи машины везли боеприпасы или бензин? И то и другое в такой ситуации совсем не пользовалось спросом. Здесь на выручку приходило войсковое товарищество, что я и наблюдал. Чувство голода они, конечно, испытывали, но никто от этого не умер.

«Когда же грузовики смогут продолжить движение? Скорее всего, тогда, когда земля немного подсохнет. До того же времени все попытки организовать спасательную операцию обречены на провал» – такие мысли приходили в мою голову тогда.

С трудом я добрался до Можайска, где в большом блиндаже провел спокойную ночь, вытянувшись на чистом соломенном тюфяке. На обратном пути, следуя опять же по узкой второстепенной дороге, мы вышли на ведущую в северном направлении развилку, которая все еще находилась под обстрелом. Я оставил свою машину под защитой стены какого-то дома, а сам пошел вперед и встретил двух офицеров, чьи подразделения занимали позиции всего в нескольких сотнях метров от развилки. Вид у них был подавленный, но мы разговорились и стали обсуждать перспективы «застрявшего» наступления. Внезапно в воздухе послышался вой, и все бросились в укрытие. Я спрыгнул в брошенный окоп, и тут совсем рядом раздался взрыв. На меня буквально обрушился град из комьев земли, а затем я почувствовал сильный удар по затылку.

«Сталинский орган», – только и успел подумать я, теряя сознание.

Остальное помнится смутно. Было только ощущение, что вокруг темно и кто-то тащит меня за руку.

«Здорово меня, однако, приложило», – подумал я, когда сознание вернулось.

Вокруг становилось светлее, и наконец крепкие солдатские руки вытащили меня из-под земли на свет божий. Некоторое время, совсем оглушенный, я сидел на земле. В голове гудело, в глазах плясали огненные круги, и мне не хватало воздуха. Тут один из офицеров, с которым мы только что вели беседу, протянул мне свою полевую флягу.

– Пей, дружище! – произнес он. – Это водка. Крепкая, как дьявольская водица, но на ноги тебя поставит!