Секрет Любимова - стр. 3

Рассказывают, как Завадский, кутаясь в чужой плащ, пряча лицо, осенней грязной ночью поджидал очередную жертву-мышку. Он искал таинственности, риска, подражая Дон Хуану.

Пятилетний сын Высоцкого огорошил вопросом:

– Надо же наконец выяснить, кто ведет поезд: машинист или коммунист?

Либо врет отец, либо сын – Бисмарк.

Дождь. Туман. Сизый день марта. Свистят птицы: ругают и просят меня вернуться в свою деревню. Родина… Читают стихи по радио. Думаю: к чему живу, на что надеюсь, чего хочу? Нет ответа. Проходят дни, годы – ответа нет, до слез хочется домой… Смотрю на часы – надо бежать в театр…

29 марта

Почему нет декады русского искусства? Почему предки наши так много говорили, делали во славу России, во славу русского народа, русского человека, его души неповторимой – русской, хоть и забитой, его искусства могучего, единственного? Почему так попрали достоинство русского человека, он скоро забудет свое происхождение, свои традиции, обычаи, веками сложившиеся и с таким упоением, усладой вспоминаемые иногда нами.

Не клеится с Водоносом[4]… Ввод? Не пойму, вроде делаю от души, моя роль, Епифанцев[5] говорит, что я лучше всех, все, видевшие спектакль со мной, хвалят, но я чувствую себя не в…

Приспосабливаюсь и знаю, что не заиграл в открытую, мне свойственную манеру. Нет, дело не в манере, просто не я в роли, а я в роли кого-то, под кого-то и не могу отделаться от ощущения нарошности. Роль выстраивалась не со мной, ввод был более чем экстренный, но это в общем-то никого не интересует. Мне кажется, партнеры не понимают, что делают, и просто отвечают не на вопрос, заданный Золотухиным, а по штампу на вопрос X. От этого – зажим, бросание из стороны в сторону, неудовлетворенность в единственно возможном.

Моя тетрадь подходит к концу, я не читал ни одной записанной страницы, и сейчас даже грустно расставаться с ней, хоть и не терпится купить другую и тоже всю исписать. Началось все с того, что я составил себе т. н. план на каждый день, и один из пунктов был: писать хотя бы 20 слов каждый день. Можно было записать что угодно, это, впрочем, и видно, и даже анекдоты. Вернулся я к этому занятию, которое чуть было не забросил совсем, в первые два года семейной жизни, потому что ощутил, нет, не ощутил, это мура какая-то, мне всегда хотелось писать, иметь дело со словом, обрабатывать его, пусть кустарным и примитивным способом, но все же попробовать самому. Ничто не проходит даром. Мучения мои невелики, но зато чужую и настоящую работу я могу ценить и понимать намного лучше.

Не знаю, точно ли имеет одно к другому отношение прямое, но от чтения хорошей литературы я получаю наслаждение прямо-таки плотское, чего раньше не происходило со мной.

Так… Ну хорошо. Продолжим, пожалуй, в новой книге, на новом месте. «В браке все зависит от женщины», – кажется, сказал Экзюпери, но кто бы это ни сказал, он наверняка был женат, и кто с этим не согласен, обратитесь ко мне, я объясню. Ах, вы меня не знаете. Разрешите представиться – З.В.С., 1941 г. рожд., русский, соц. происхождение – крестьянин, женат, место работы – Театр на Таганке, должность – артист.

– Какой?

– Что значит сей дерзкий вопрос? Не вынуждайте меня быть нескромным.

– Где живу?

– Живу в Москве, у тещи на 10 м^>2 втроем, не считая собаки. Иногда ночую и прихожу мыться на Автозаводскую. На Автозаводской мне нравится, хоть здесь и нет тещи, которая бы за мной ухаживала, готовила, стирала и т. д.