Секрет - стр. 9
Время тянется слишком медленно. Оно меня убивает.
В какой-то книге читала о средневековой пытке, когда человека привязывала под капающую ему на макушку воду, и в конечном счете бедолага просто сходил с ума. Я чувствую себя так же: каждая улыбка Нины, каждый взгляд Антона в ее сторону. А я сижу на другом конце стола, между своей и его мамой, и чтобы не сойти с ума делаю из салфеток журавликов.
Взрослая половина компании начинает громко смеяться, и Нина пользуется моментом: тянется к уху Антона, что-то ему говорит, он кивает в ответ. Он даже не притронулся к спиртному. И не притронулся ко мне – даже случайным взглядом.
Это какой-то кошмар.
Вспоминаю, что обещала позвонить бабуле, извиняюсь и сбегаю из-за стола.
Но и разговор не спасает, и даже час спустя, когда пытаюсь сделать вид, что готовлю план по отвоеванию своей территории у собственной сестры, я все еще способна думать только о его поцелуе. Иду на кухню, беру из корзины с фруктами мандарин, уныло счищаю с него кожуру и прижимаюсь губами к душистому «боку». Закрываю глаза, вспоминаю настойчивый язык с железным шариком у себя во рту и снова превращаюсь в поплывшее желе.
Забираюсь ногами на табуретку, усаживаюсь на край стола и с тоской смотрю в окно. Мандаринка – это хорошо и вкусно, но губы Дыма – это просто фантастика. И если я срочно что-то не придумаю, то потеряю его навсегда. Тот взгляд в ответ на мой возраст был слишком очевидным и громким «Нет», чтобы надеяться на продолжение. А я нуждаюсь к нем так сильно, что хочется реветь белугой от одной только мысли, что сегодняшняя ночь закончится – и «нас» не случится.
Возможно, мне стоило бы стесняться своих желаний, но я хочу ими наслаждаться.
Ложусь спиной на стол, закрываю глаза, представляю, как обниму его ногами, прижмусь всем телом. Как медленно, пуговица за пуговицей, буду расстегивать его рубашку, проведу пальцами по твердой груди. И все те мышцы, которые чувствовала даже через варежки, будут моими и только моими.
— Значит, Таня.
Я резко сажусь, только чудом не опрокинув корзину с фруктами.
В тусклом освещении пары ламп тени делают лицо Моего Мужчины более резким и жестким, и мне приходится вцепиться ладонями в столешницу, чтобы не потянуться к нему с немой просьбой разрешить прикоснуться к жесткой щетине на его лице. Уверена, это то, что сведет меня с ума. Первая стадия «Антонопомешательства».
У него в руках пустая бутылка из-под шампанского, и мое буйное воображение «Он хотел побыть со мной наедине!» портит понимание того, что Дым здесь совсем не за этим.
С другой стороны – мы снова одни.
— Туман мне нравится больше, - отвечаю на вопрос, пока Антон убирает бутылку в мусорное ведро. – Мне будет девятнадцать через месяц.
— И? – он опирается бедрами на кухонную тумбу, скрещивает руки на груди.
Боже, у него такие руки! Такие плечи!
Я краснею и снова хочу плакать и смеяться одновременно. Сжимаю ноги до боли в коленях.
— Это значит, что я уже взрослая женщина, - развиваю свою мысль.
— Женщина? – Иронично выгибает бровь.
— Девственность не делает меня не-женщиной.
— Девственность, - повторяет Дым.
— Вы же Мой Мужчина, значит, должны это знать. – Никогда не понимала девушек, которые стесняются сказать своему мужчине, что он будет первым. Я горжусь тем, что буду принадлежать ему во всех смыслах этого слова. Ему и только ему.