Секрет - стр. 36
Сейчас половина седьмого: я пришла сразу после тренировки, но родителей предупредила, что раз сегодня суббота, то я останусь ночевать у бабули. Нам еще нужно поговорить о том, что ей придется стать моей соучастницей.
А пока…
Пока достаю телефон и делаю пару кадров, сверху-вниз. Выбираю тот, где футболка задралась почти до самых трусиков, и с припиской «Осталось тринадцать дней» отправляю Антону. Но тут же мысленно ругаю себя за то, что еще довольно рано, и я могу отвлекать его от дел. Но снимок уже доставлен, и на мох глазах получает статус просмотренного. И Антон уже что-то набирает в ответ. Малодушно прячу телефон под подушку, мысленно считаю до тридцати и только потом смотрю.
ДЫМ: У меня ужин с важным человеком, Туман
ТУМАН: Прости, я не посмотрела на часы
ДЫМ: Я
ДЫМ: Тебя
ДЫМ: Хочу, малышка
Мой живот дрожит, пальцы на ногах сжимаются словно от приятной щекотки, и подушка, которая пахнет Моим Мужчиной – единственное, что не дает мне разлететься на молекулы.
Очень хочется написать ему в ответ, как хорошо мне сейчас, но Мой Мужчина занят, и пока у меня не будет официальной отмашки на разговоры, я буду тихонько изучать сокровища на его полке. Там целый Клондайк, кажется.
Но сначала все же в ванну. Оставляю пару своих мелочей и с триумфальной улыбкой рассматриваю, как мои желтые и розовые «мазки» разбавили строгость мужских бритвенных принадлежностей. Это так… В общем, на всякий случай прижимаюсь бедрами к стиральной машинке, потому что только сейчас – да, именно сейчас! – до меня доходит, что происходит на самом деле. Я, Таня Туманова, пока еще восемнадцати лет и пока еще в брекетах, встретила под бой курантов своего мужчину, и он оказался не властным самцом и не бабником, не бестолковым любителем ночных клубов. Он оказался моим Антоном: тем самым, который потрясающе целуется, у которого сногсшибательный голос и который вот так запросто пустил меня в свою жизнь.
Спасибо тебе, Дедушка Мороз, обещаю обращаться с ним бережно!
У меня в запасе еще примерно час. Если я не хочу добираться до бабули пешком или на перекладных, но и сумка разобрана только наполовину. Достаю стикеры, фломастер… и оставляю несколько меток, в том числе и на его футболке, из которой вылезаю с крайней неохотой и которую нарочно оставляю на кровати.
Антон звонит примерно через полчаса, как раз когда я закончила с вещами и тащу в спальню табуретку, чтобы добраться до самых верхних полок. Самое интересное, кажется, там.
— Ты еще в моей футболке? – вместо «привет» спрашивает Антон, и когда я многозначительно вздыхаю, говорит: - После той фотографии мои мозги были где угодно, но не в голове. А мозги, Туман, это мой рабочий инструмент.
— Не делать так больше? – Понятия не имею, что буду делать со всеми теми идеями, которые блуждают в моей голове, если сейчас Антон скажет «нет».
— Делай, но это неофициальное разрешение.
— Хорошо, тогда я сейчас закончу фотосессию в душе и…
— Нет, Туман, точно не «и». – Я слышу его не очень веселый хриплый смех. – Не сегодня, хорошо?
— У тебя что-то с голосом, ты простыл?
Вот теперь он смеется, тихо и расслабленно, и тут же переводит тему:
— Уже «переехала», малышка?
— Как раз закончила раскладывать вещи. Привезла кота, пару улиток, мухоловку и так, по мелочам.
С той стороны длинная пауза, и я зажимаю рот ладонью, чтобы не выдать себя смехом.