Секрет - стр. 28
И самое главное: я же собирался кое-что ей сказать.
— Туман, до твоего девятнадцатилетия я и пальцем тебя не трону.
Она замирает, пробует вывернуться, но я слишком взведен, чтобы выдержать ее глаза в глаза. Приходится прижать ее сильнее, и парень в штанах мне ни хрена за это не благодарен.
— Но я хочу, чтобы мы были любовниками. Из этого, кажется, может что-то получиться.
— Любовниками – от слова «любовь»? – Она переходит на шепот.
И снова выводит меня на смех, который я прячу у нее в волосах на затылке. И правда пахнет шампанским.
— И даже не дашь мне по роже? – на всякий случай переспрашиваю я.
— Пока ты держишь меня, словно гусеницу в коконе? – Она запрокидывает голову назад, и снизу-вверх у нее такое лицо, что мне резко становится не до смеха. – Это нечестно, Дым.
Я со вздохом разжимаю руки, и Туман тут же поворачивается на сто восемьдесят градусов, доверчиво кладет одну ладонь мне на грудь, прижимается ухом к тому мечту, где у меня под ребрами бьется сердце.
— Ты будешь только моим? – спрашивает осторожно.
— Я и так уже только твой. Нет никаких других женщин, Туман.
Провожу большим пальцем вдоль ее позвоночника и невероятным усилием воли отодвигаю от себя, потому что в кармане пиджака оглушительно громко звонит телефон. Это мать, спрашивает, где я заблудился. Пытаюсь сказать, что уже выхожу, но Таня пользуется ситуацией, когда я почти беспомощен, и находит ртом место у меня под кадыком. Прихватывает кожу губами, оставляет влажный след языка и шепчет:
— Двадцать дней, Дым.
Я чуть не ругнулся в трубку собственной матери, но выдал что-то вроде «угу» и быстро отключился.
— Двадцать дней? – отодвигаю ее двумя руками, хоть мысленно уже давно расстегиваю бесконечное множество кнопок и молний на ее комбинезоне.
— До моего девятнадцатилетия.
Вероятно, на эти двадцать дней мне потребуется весь запас моего мужества.
Уже в машине, когда везу домой Нину, малышка присылает мне сообщение, от которого я давлюсь сигаретным дымом и на всякий случай одергиваю пиджак, потому что у меня встал.
ТУМАН: Я собираюсь очень внимательно изучить способы применения пирсинга в языке в интимной жизни, Дым. На некоторых точно должен быть гриф: «Разрешено использовать с восемнадцатилетними»
Я: Ты меня точно прикончишь.
ТУМАН: Двадцать дней!
Черт!
Примерно половину пути Нина рассказывает, что случилось с ее машиной, между строк извиняясь за то, что мне приходится ее подвозить. Наверное, рожа у меня выразительно угрюмая, и даже становится не по себе из-за того, что загнал девушку в неловкую ситуацию. Разряжаю обстановку шуткой, жду, пока Нина улыбнется в ответ и включаю местную радиостанцию.
В конце концов, Нина не виновата, что у меня и Тани…
Так, Антон, надо разруливать.
Нина живет, мягко говоря, в противоположной стороне от моего дома, и я могу только представить, в котором часу вернусь к себе. Притормаживаю около ее подъезда.
— Может быть, зайдешь на кофе? – осторожно предлагает она.
Вижу, что волнуется: играет пальцами с пуговицей на пальто. Мне не так часто приходилось отказывать женщинам, потому что, хоть я уже и взрослый лоб, но мне редко попадаются женщины, с которыми не совпадает симпатия.
— Нина, прости, наверное, я случайно дал повод думать…
— Господи… - Она роняет лицо в ладони.
Ситуация из тупой мелодрамы.