«Сдохни, Борзов!». Федеральная программа «Свободный выбор» - стр. 41

Не выходит. Черты лица расплылись, не узнать. Краска есть, трещинки есть, человека нет. Какой-то собирательный образ тысячи мужчин. Она не может представить себе лицо самого любимого человека. Рыбина больше нет нигде, даже в её голове.

Она зажмуривается. В краешке глаза, выступает слеза. Пробегает горячей струйкой по щеке, собирая пылинки. Капает на подушку. Женщина лежит на диване, вытянувшись в струнку. Левая рука нависает над краем, пальцы едва касаются недопитого бокала. Спит без снов и движения, тихо припадая пылью.

Утром солнце без толку шевелило ветвями старой яблони, гоняя пятна тени по кожаному дивану. На столике стоял бокал, в вине плавали мушки. В ванной лежала мокрая щётка. На тумбе в прихожей – мобильный телефон с кучей пропущенных звонков. Не было женщины и ноутбука. Остальное на месте.

…

Четверо приговорённых к высшей мере трусили по плексигласовому тоннелю. Перечёркнутое параллельными полосами зеленоватое солнце плыло чуть впереди, показывая путь. Перед входом в широкие ворота с поднятыми воротами оно оставило их, солнцу туда ещё не надо. Хаммер нырнул дальше, в открывшийся туннель подземного гаража. Закрылись за ним роллеты. Опустились ворота входа. Охранники в чёрных костюмах споро выстроили заключённых вдоль стены.

Люминесцентные лампы под потолком заливали холодом пустое бетонное помещение. Одна лампа свистела дросселем и моргала с одной и той же частотой. В такт ей всхлипывал Сутеев. Рядом с ним тяжело дышал грузный Лыжник. Справа скрипнула дверь, вышел пожилой мужик в камуфляже. Он осмотрел четверых приговорённых.

– Куда я их дену? У меня все камеры заняты, – спросил он конвоиров.

Один пожал плечами:

– Да хрен его знает. Запри в клетке пока.

– Пока что? – раздражённо переспросил пожилой.

– Алексеич, ну чё ты кипятишься? Я тут при чём? Моя задача поставить подпись и передать с рук на руки. Передаю. Начальству жалуйся, что камер мало построили.