Сделка с Хозяином 2 - стр. 34

Мы обедаем вместе, доставкой из ресторана.

– Ника, мне надо, чтобы ты к вечеру уехала отсюда, – говорю, накрывая её руку своей.

– Зачем? – снова в синих глазах подозрение и недоверие. Обречённо понимаю, что придётся объяснять подробней.

– Ко мне из Москвы приедут, – поднимаю взгляд и догадываюсь, что сейчас она завалит меня вопросами.

– Я могу, где-нибудь подождать, – предлагает вариант, который нам, вообще не подходит.

– Мне надо, чтобы тебя никто не видел, – начинаю выкручиваться.

– Это то, о чём мне Рома говорил? Тебе опять, что-то угрожает? – спрашивает дрожащим голосом.

– Нет, конечно. Бодрый делов не знает, вот и наговорил тебе дичи всякой, – пытаюсь придать тону незамороченности, но получается так себе.

– Ты врёшь, – сжимает губы и отворачивается.

– Отвечаю, Ника, я разберусь во всём и утром уже приеду к тебе, – в эту минуту, больше всего на свете хочу, чтобы это утро, где я хрен знает, как разобрался, настало прямо сейчас.

Ника парит мозги до талого. То одно забыла, то другое.

Мы с Бодрым, откровенно нагруженные, наблюдаем молча, за её суетой. Где-то в глубине подсознания, я практически уверен, что так должно быть.

Попробуй скажи, хоть слово, этой сопящей девчонке и она зацепится за него, как за причину, чтобы остаться.

Наконец синеглазка натягивает на себя пуховик и смотрит на меня таким взглядом, типа ждёт, чтобы я остановил её.

Матерюсь про себя, самыми грязными ругательствами, проклиная весь преступный мир. Тут же, зачем-то думаю – хорошо, что моя мать не знает, как я умею лаяться. Короче, в голове хаус.

– Пока, – пытаюсь изобразить улыбку, зная заранее, что не дождусь ответа.

Пялюсь на закрытую дверь, наверное, целую минуту. Разворачиваюсь и обвожу взглядом палату.

Диван собран, одеяло с подушками унесли к Михалычу в кабинет. Как если для больнички, то всё выглядит вполне цивильно, а на остальное похрен.

Всерьёз думаю, чтобы позвонить Михалычу и попросить поставить мне капельницу. Для усиления образа больного, но потом обламываюсь.

Вечер, понятие растяжимое, они же не сказали во сколько точно приедут. Поэтому я забираюсь на свою койку. Укрываюсь тонким одеялом, лежу и смотрю в потолок.

Вместо того, чтобы придумывать, какую-нибудь жизнеспособную отмазку для Пахана, я продолжаю думать о Нике.

Даже если она опять обиделась, то сейчас это мелочи, которые я не считаю проблемой. Как только разберусь, сразу к ней рвану и мы помиримся.

Усмехаюсь своим мыслям. Понимаю, что синеглазка с Бодрым, скорее всего, ещё из здания больницы не успели выйти. Зато я уже к ней собрался.

Задумчиво шарю глазами по белым стенам. На звук открывающейся двери не реагирую. Решаю, что это Михалыч или медсестра пришла укол ставить.

– Клим, братан, ты как? – слышу голос Прохора и резко поворачиваю голову в его сторону.

Первое, о чём я догадываюсь, это то, что они стопудово пересеклись с лысым и Никой, где-нибудь в коридоре.

– Живой, вроде, – отвечаю и цепляю глазами Пахана.

Сталкиваюсь с его тяжёлым взглядом, но смотрю дальше, не прерывая зрительный контакт.

Хочу, чтобы столичный смотрящий, прямо здесь и сейчас начинал осознавать, что не стоит на меня давить, угрожая например Никой. Это очень плохая идея.

В запаре забываю про больное плечо и порываюсь опереться на левую руку.

– Э-э, давай, без героизма, – хмурясь, предупреждает Серёга, глядя, как я со стоном, падаю обратно на подушку.