Сделка с джинном - стр. 25
Теперь он смотрел на браслет, все еще надетый на мою руку и спрятанный широким рукавом рубахи. Я села и приподняла ткань, снова, как в первый раз, изучая вместилище джинна. Странная работа, варварская и будто сделанная впопыхах. Бабочка эта оплавленная... Почему бабочка?
— Ты думаешь... — медленно произнесла я. — Что меня казнят, снимут браслет с моего тела, переплавят в металл и больше никто не сможет тебя призвать?
По сузившимся глазам джинна я поняла, что угадала верно.
— Тюремщики народ простой и не побрезгуют поживиться вещью, снятой с покойника, это правда, — продолжила я, осторожно подбирая слова. — Наверняка они решат, что я его украла. И все же кому-то из них может прийти в голову мысль, что это необычный браслет. Достаточно показать его любому ювелиру, и станет ясно, что вещица стоит целое состояние. А коллекционеры вроде герцога Алдона готовы душу отдать за подобный артефакт. Говорят, он не слишком-то боится джиннов. Раба перстня он постоянно вызывает. Видно, есть у него какие-то способы договориться... Хочешь стать частью его выставки? Тогда никакого покоя и никакого забвения!
Джинн не перебивал, внимательно слушал и молча меня рассматривал.
Понять бы, что там делается, в его темной потусторонней голове!
— А я могу предложить тебе забвение! — вкрадчиво сказала я. — Потом, когда все будет закончено...
— Когда все будет закончено? — повторил он с вопросительной интонацией. — Это когда же, маленькая дрянная лгунья?
Слова злобного чудовища вроде бы не должны были меня ранить, а ведь, поди ж ты, ранили!
— Я не лгунья! — прошипела я.
— Вы все лжецы. Все ваше племя.
Так, ладно. Представления не имею, о чем он, просто пропущу мимо ушей.
За окнами началась перекличка, залаяла собака. Который сейчас час? Тюремщик сказал, что казнь состоится утром, а значит, у меня почти не осталось времени.
— Все будет закончено, когда я отомщу графу Дейтону и Адриану, — выпалила я, только в этот миг сообразив, что на самом деле желаю этого всей душой.
— Ты? — усмехнулся джинн. — Слабая, жалкая, пустая...
С сухим щелчком он переломил пополам соломинку, которую держал в руках, с таким видом, будто представлял при этом мою шею.
Я зачем-то вспомнила слова Патрика: «Ты слишком уж покорная дочь, Виви». Я действительно всегда была послушной девочкой, совсем не бойцом. Вероятно, милосерднее со стороны джинна будет позволить тюремщикам придушить меня.
Но упрямство и злость, которых я от себя вовсе не ожидала, поднялись со дна души.
— Я отомщу! — крикнула я. — Или умру!
Джинн презрительно дернул уголком рта. И надолго замолчал.
Я с волнением прислушивалась к звукам проснувшейся тюрьмы. Потянуло дымком и запахом пригоревшей каши. Интересно, меня хотя бы покормят перед казнью? Желудок тоскливо сжался. Вряд ли кто-то станет тратить провизию на смертницу.
— Герцог Алдон призывает своего раба? — спросил джинн. — Чего он от него хочет?
Неожиданный вопрос, но я почувствовала, что могу зацепиться за эту ниточку. Хотя и не знала, куда она меня приведет.
— Я не знаю. Правда. Я только слышала, что раб перстня — девушка.
Джинн сжал губы и раскрошил в кулаке многострадальную соломинку.
— Я хочу заключить с тобой сделку.
— Сделку? — пробормотала я, совершенно сбитая с толку, не зная, радоваться ли, бояться или это новое коварство.