Сделка - стр. 4

Только сейчас через чуть спавшую пелену собственной ярости я почувствовала, что он и правда сочувствует мне и хочет узнать больше не забавы ради, а лишь чтобы понять меня лучше.

-Я родилась в Пурпурных землях, - повторила я. И к собственному удивлению, продолжил честно, практически не задумываясь: - Мои родители воспитали меня... в любви. Я ни в чем не нуждалась. Около трех лет назад у меня обнаружился дар, и отец предложил мне попробовать поступить в Приют. Но мы были бедны, и я не могла их оставить. Да и кто бы принял меня в послушницы... Отец нашел мне книги по ритуальной магии, и мы с ним разбирали их. У меня хорошо получалось. Я тогда думала, что вся жизнь впереди.

Дарис не представлял себе страданий безымянных, это было очевидно. Но что-то дрогнуло в нем. Может быть, я ошиблась, и он не так испорчен властью и безнаказанностью?

-Я никогда не был в Пурпурных землях, - задумчиво протянул Дарис, снова приникая к прутьям. Сейчас возбуждения в нем я не чувствовала, и это показалось мне и хорошим знаком, и плохим. - Я слышал, они неплохо защищены.

-Только не гавани, - объяснила я. - У Пар-оола очень сильный и маневренный флот. Они часто заходили к нам и брали все, не платя. Мы даже привыкли. Но в тот раз на кораблях пришли другие. Они узнали, что в гавани гостил один шепчущий... Искали его и все сожгли. Мои родители, - я вздохнула с усилием, вспоминая тот ужасный вечер, - сгорели заживо в одном из складов. Я тогда была не дома, а когда вернулась, меня схватили. Связали... - слова с трудом мне давались. - И потом я оказалась на таком странном корабле... Там держали живой товар. Я была товаром.

Дарис протянул руку через прутья, и я позволила ему прикоснуться к моим волосам. Моя история сильно тронула его, это было видно, даже если не заглядывать в его разум.

-Мне очень жаль, - искренне сказал он, гладя меня по голове. - Я слышал об этом пожаре. Сказали, что дома загорелись, потому что кто-то уронил лампу. Все жители это подтверждали.

-Замечательно, - хмыкнула я. - Я могла бы рассказать правду, если бы выбралась.

-И это бы привело к новой войне с Пар-оолом?

Я выразительно посмотрела на него. Но он не дрогнул, а лишь сощурил глаза.

-Не знаю, - соврала я. - Ты мне скажи. Ты ведь из знати и лучше разбираешься в этом.

Он вздохнул.

-Как они поняли, что ты шепчущая?

-Я помогла одной женщине, - призналась я. - Ее сыновей убили у нее на глазах, и она сходила с ума, драла себе зубами вены на руках. Я успокоила ее, и они поняли, что силак исходила от меня. Такого здесь не прощают.

Он помолчал.

-Если я не оставлю тебя здесь... - Я была готова, что Дарис назовет цену, но он будто очнулся: - Я не оставлю тебя здесь.

Снаружи послышался шум. Стражники возвращались, и их резкий, какой-то угловатый язык разрывал ночь.

Я схватила руку мужчины через прутья, и Дарис вздрогнул. Я чувствовала, что будто заряд тока прошел сквозь него, и что мое прикосновение ему было приятно. Мужчина дотронулся моей руки губами, и я испуганно отдернула ее, тут же пожалев об этом: он оскорбился. Но это не изменило его решения.

Он кивнул в сторону двери:

-Это смена. Сейчас я уйду, но вернусь завтра.

Я снова осталась одна.

.

.

***

Будто одного заключения было мало, служители храма под мерный вой ритуальных песен повесили на прутья моей клетки какой-то странный артефакт, от которого у меня постоянно болела голова. Виски пульсировали, и за этим непрекращающимся биением набата я не слышала больше ничьих мыслей. Вероятно, что артефакт должен был сломить мой дух: и собственные мысли путались. Наверно, святоши поняли, что я не искренна в своем покаянии, и решили меня заставить.