Сделаю тебя любимой - стр. 3
— Мне нужно надеть на него подгузники.
— Доедем наденешь.
— Но воняет же!
— Ты, когда – нибудь сидела в камере с пятью мужиками и сломанным унитазом. Ты даже представить не можешь, что такое «воняет»
Я втягиваю воздух носом и отворачиваюсь. Нос морщится непроизвольно. Ну да. Это Мой малыш. И держать в руках испражнения, пусть и через одежду не самое приятное. Не говоря о том, что ребенку вредно находиться грязным.
— Дайте я его хоть подмою.
— Ты сейчас либо рот закрываешь, либо вылетаешь из машины. Одна.
Меня охватывает ужас, я вздыхаю и молча с ребенком перелезаю на заднее сидение. Не повезло, да. Он не остановится. Придется действовать иначе.
Я забираю из багажника все необходимое, помогаю малышу стать снова чистым… Малышу, словно у него имени нет. Я ведь давно решила, что его будут звать Юра. Юрка. Юрасик. Юрочка. Юрий… Сильное мужское имя. Такое же как у его деда.
Мы вдруг тормозим. Прямо в лесу. Я оглядываю березы, сосны, огромные кусты.
— Машину тут оставим. Выходи.
Прямо тут? А дальше куда? Я надеялась, что хоть по камерам смогут отследить куда я делась, а теперь…
— Долго идти?
— А в чем проблема?
— Просто у меня ботинок нет.
— Свои я тебе не отдам.
Я вздыхаю. Опять неудача. Ладно. Надену кроссовки, которые валяются в багажнике.
То, что теперь я в обуви, бандит никак не комментирует. Просто забирает из багажника сумку для роддома, спортивную сумку с моими вещами и свой рюкзак.
— А куда мы идем?
Конечно он ничего не отвечает. А я лишь надеюсь, что мне удастся выбраться… Убежать. Конечно бежать с ребенком на руках не самое легкое занятие, но я делаю из платка люльку и креплю себе у груди.
Вдруг бандит достает веревку и крепит ее у меня на руке. Так крепко, почти до боли…
— Я не убегу.
— Пошли…
Я кидаю последний взгляд на свою машину. Свою первую и единственную. Я о ней заботилась не хуже, чем любой мужчина. Полировала. Натирала. Мыла. А теперь она остается тут. Вместе с ключами.
— Ее уже украдут.
— И отлично. Не найдут меня. И тебя, — бросает он на меня взгляд. Наверное, первый со времен родов. Тяжелый, глубокий, пугающий.
— Откуда ты меня знаешь, — решаю перейти в наступление, а он хмыкает.
— Ты же ведешь соцсети?
— Ну и что?
— Оттуда и знаю.
На языке горчит разочарование. Я думала, что он кто – то… другой… Не просто случайный бандит, а кто – то, кто знает меня, кто не обидит, а теперь по спине ползут скользкие мурашки. И все что мне остается это идти за ним все глубже в лес.
Иногда он тормозит чтобы отлить, совершенно меня не стесняясь. И совершенно не хочет отворачиваться, когда я прошусь в туалет.
— Ну не могу я при вас.
— Ссы в штаны. Какая проблема?
— Вы просто… — мочевой пузырь приказывает недолго жить и я поддерживая ребенка, присаживаюсь в кустах под его цепким взглядом. Боль сводит промежность, но я стискиваю зубы, чтоб не показать, как мне плохо. Не получается. Живот болит, а ничего не идет. Ладно, потом.
Встаю, но в этот момент начинает кричать Юра.
— Покорми его и пойдем дальше.
— Отвернитесь.
— Нет.
— Будете на мою грудь пялиться?
— Я пару часов назад твою пизду рассматривал, а ты грудь стесняешься показать. Корми, орет же.
Я поджимаю губы, выдавливая из себя слезу. С мужчинами это всегда работает.
— Пожалуйста. Я не могу при вас.
— Василина, меня сильно раздражает плач твоего отпрыска и отсутствуют материнские инстинкты. Смекаешь?