Сделай, что сможешь. Новые горизонты - стр. 45
– Хочешь боле ведать? Я помогу. Но не думай стать шаманом. Вот он мог бы стать шаманом, – крючковатый палец показал на меня, – но не станет.
Теперь пришла пора удивляться мне:
– Что, я тоже старый?
– Твой дух старый. Он не захочет принять новое.
Во дед даёт! Я и новое – да мы же сейчас как близнецы-братья. В моей голове столько нового для этого времени, что дедуле такое и в страшном сне не приснилось бы.
– А попробовать-то можно?
– Можно. То будет моя служба тебе, Смерть. Но дух твой всё равно поведёт тебя своей дорогой.
– Да пущай ведёт! Уж со своим-то духом я договорюсь.
Старик задумчиво посмотрел на меня, покивал головой каким-то своим мыслям и… ничего не ответил.
В общем, Софа с Хоттабычем заключили соглашение: поживёт он у нас немного, опытом поделится. Заодно мне лекции почитает, буду в скором времени знать, как правильно в бубен стучать… В шаманский бубен. Напросился на свою голову. И дёрнул же чёрт с вопросами лезть!
Покинул обсуждающих высокие материи экстрасенсов уже под вечер, хотел до ужина разделить добытое в бою серебро. Как провести делёж и не обидеть Василия, я не знал, поэтому откровенно спросил, какую, по его мнению, долю он заслуживает. Оказалось, никакую.
Во-первых, был на службе, а во-вторых, не успел ничего сделать. В некотором роде я с ним, разумеется, согласен, и жаба в моей душе удовлетворённо квакнула, но… жадность в таких вопросах чревата последствиями. К сожалению, гадкое чувство обделённости иной раз, как вода по капельке, точит самый крепкий камень верности, в той жизни мне довелось такое наблюдать.
– Хорошо. Тогда за активные и смелые действия в бою объявляю тебе благодарность.
Василий вытянулся в струнку:
– Рад стараться!
– И выписываю пятьдесят рублей премиальных, на обзаведение амуницией и оружием.
Казак как-то неопределённо повёл носом, скосил глаза вниз и выдал:
– Да что амуниция, Александр Владимирович, мне бы сабельку, как у вас. А денег от щедрот ваших и так вполне хватает.
Ого! А губа у него не дура. Я новую саблю только вчера доделал. Между прочим, сам ковал, сам полировал, сегодня испытал, а он на неё уже глаз положил. Ох хитрый! Конечно, до дамасского клинка моей сабле далеко, но скажу без ложной скромности: даже то, что получилось, сейчас немалых денег стоит, потому что сил, знаний, времени и материала в её изготовление вложено изрядно. Там же уйма слоёв стали – и новой, тигельной, с разнообразными присадками, и старой, мягкой, с Абаканского завода. Да я две недели в кузне потел, молотом махая. Кучу заготовок извёл, пока добился того, чего хотел, в той жизни ведь лишь ножи охотничьи ради баловства делал. Эх-х…
– Ладно, будет тебе сабля через месяц. И револьвер, что я дал, отныне можешь считать своим.
Василий ещё громче гаркнул:
– Рад стараться!
– Но амуницию ты всё равно с первой зарплаты в порядок приведи.
– Слушаюсь!
Не успел отвернуться, как он продолжил:
– Александр Владимирович, там, на полянке, я у варнаков по кошелям да за пазухами пошарил.
Ну кто бы сомневался в казачьей предприимчивости!
Я, усмехнувшись, полюбопытствовал:
– И много ль нашарил?
– Меди с серебром у них восемь рублей на круг было, да ассигнациями девять рублей у старшого. Но… – он замялся, – тут такое дело… ещё у него бумажка одна обнаружилась. Уж больно интересная.