Сделано с любовью - стр. 6

– Я же говорила, что мы быстро управимся, – я киваю на «наших» уцелевших бойцов. Теперь на поле боя звучат только стоны, смех и рычащий весёлый бас Терминатора.

Успокоенный мной лысый рухнул рядом с Киром. Мне совсем не нравится такое соседство, но сдвинуть их с места мне по силам.

– Кир, – я склоняюсь над моим поверженным воином и совсем не ощущаю привычный любимый запах. Сейчас от него пахнет кровью… а мне вдруг хочется добить всех вокруг!

Замирая от страха, нащупываю на его шее пульс… Слава тебе, Всевышний, – живой! Глажу запёкшиеся от крови волосы и набираю номер скорой. Адрес произношу быстро и чётко, но немного утрирую насчёт травм, чтобы шевелились быстрее. Сбросив вызов, я хочу снова позвать Кира, но он уже услышал мой голос.

– Айка, – выдыхает тихо, а мне хочется реветь и смеяться. А ещё обнять… и улечься рядом с ним.

– Ки-ир, – зову его, проглотив колючий ком в горле. – Тебя немного помяли, но, уверена, со шрамами ты будешь жутко сексуальным.

Узнать в этом кровавом месиве лицо моего Кирилла невозможно… Но разве из-за такой ерунды он перестанет быть моим героем? Живи только, родненький!

– Айка, – сипит Кир, – я сдох, что ли?

– Только попробуй! – грожу ему на прощание и поднимаюсь, уступая место бугаю с потухшим глазом.

Красивый был мужик. А судя по тому, как смотрят на него разноцветные глаза рыженькой красотки, я поспешила с выводами – она не девушка моего Кира. Рада ли я? Да не то слово!

– Эй, братуха, ты там живой? – «одноглазый» с беспокойством склонился к Кириллу.

– Слухи… о моей гибели… сильно преувеличены, Жек, – свистяще, но почти весело отозвался Кир.

Жека, значит… Что ж, это отлично! Теперь мой герой в надёжных руках, а мне пора и честь знать. Я оглядываюсь на Рыжулю и вижу, как она с совершенно растерянным и несчастным видом обнимает себя за плечи.

– Тебя домой подвезти? – предлагаю ей.

– Нет! Она останется здесь! – грозно рявкает бугай Жека и делает шаг ко мне. – И, кстати, нунчаки покажи!

Смешно! Ему как – в действии продемонстрировать? Глупенький мальчик.

Запрокинув голову, я разглядываю изрядно потрёпанного громилу.

– Все, кому я их показываю, дядя, обычно принимают горизонтальное положение. Уверен, что хочешь посмотреть? – и, повернувшись к Рыжей, интересуюсь: – Этот фонарный столб – твой парень, что ль?

Зря я об этом спросила. Мне даже показалось, что девчонка сейчас заплачет. Только этого не хватало! Но неожиданно она улыбнулась, а её голос прозвучал насмешливо:

– Мой парень? Нет, конечно! – она скривила губы то ли от презрения, то ли от горечи. – Этот парень общего пользования, а такие не в моём вкусе!

Понятно – что и требовалось доказать! Эх, такая девчонка, а мужик… как обычно, общий. И вот теперь самое время сваливать отсюда обеим, пока эта гордая красотка не разревелась, как маленькая нюня.

Но она всё же разревелась. Правда, уже позднее – сидя в моей машине. Когда слёзы очень близко, иногда достаточно любой мелочи, а уж «Золотой саксофон» из динамика – вполне увесистый повод. Даже зимнее небо обрушилось колючими ледяными слезами, умывая красивую, заплаканную девочку с прекрасными разномастными глазами.

Только это уже другая история… не моя «История любви»

Сумасшедший февраль! Ну и погодка!