Сдавайся, мерзавец! - стр. 24
- Сейчас принесу. Там у моей мясо вяленое, хлеб и конфеты...
- О! Братуха, я люблю твою жену!
- Но-но! Ты не очень-то... А то накостыляю на правах старшего брата!
- Да я так, образно!
В палатке сыро. Сухих вещей у нас нет. Но мне кажется, я могу сейчас и в луже заснуть.
На ходу закидываю в рот пару кусочков принесенного Ильюхой мяса и иду будить Егорову.
- Насть... - шепчу, притрагиваясь кончиками пальцев к болезненно бледной мокрой от дождя щеке. Она не реагирует. Зову еще раз по имени. Итог тот же. Рявкаю погромче. - Тфу ты! Егорова!
Голубые сонные глаза тут же открываются.
- Пошли, что ли, в постельку! - демонстрирую ей самую широкую из набора своих улыбок.
- Мне кажется, я и здесь спать могу, - сонно щурится она.
Это я и так вижу.
Тяну за руку, помогая подняться. Ее пошатывает. Ничего, отлежится сейчас, полегчает... Должно ведь полегчать?
Залезает в палатку, падает на постеленные там мною наши вещи и, кажется, мгновенно засыпает. Ну вот! А я ей еды оставил! С сомнением смотрю на пару кусочков мяса и конфету. Съесть, что ли? Ну, глупо же, правда, не съесть? Нас же покормят скоро! Но какое-то, мне не свойственное, новое чувство заставляет припрятать в рюкзак на потом... для нее... Я так-то не привык делиться...
Укладываюсь сбоку, предупредив Ильюху, чтобы позвал пожрать, когда будет готово.
Мы мокрые. В палатке сыро и душно. Жарко. Раздеваюсь по пояс. Обнимаю, устроившуюся на боку спиной ко мне Настю... На минуту закрываю глаза...
И просыпаюсь в кромешной темноте от ее крика!
- Что? Настя! Что случилось? - кручу головой по сторонам, безуспешно пытаясь разглядеть хоть что-то и понять, что стряслось.
- Соколовский! - выдыхает с облегчением.
- Ну, естественно, Соколовский... А ты кого бы хотела... - бурчу недовольно - не выспался, замерз, проголодался, темно, сыро, хреново все, короче! На хрена разбудила!
- Я думала... Или приснилось мне... Не знаю даже! Как будто ко мне мужик какой-то приставал.
Переворачиваюсь на другой бок, натягиваю сверху на себя свою же толстовку. Надо срочно уснуть, пока организм не проснулся окончательно! А то в таких условиях мне только в армии мучиться приходилось.
- Спи уже. Не было здесь мужика никакого. Я бы его заметил, - объясняю ей.
Не ложится. Так и сидит, молча и не шевелясь.
- ЧТО, Егорова?
- Мне страшно...
- О-о-о! Совсем, что ли обалдела??? Как девчонка трусливая... Ладно... Так и быть. Можешь меня обнять.
20. 20 глава. Повод
Медленно устраивается за моей спиной. Долго поправляет рюкзак, который я положил ей в качестве подушки.
Не знаю почему, но сон тут же покидает мой организм, и я напряженно прислушиваюсь к шороху в палатке и сканирую ее действия в темноте.
Ложится очень близко. Медленно протягивает руку, подныривает под толстовку и скользит пальцами по голой коже на боку, потом по животу. Мышцы сжимаются. Горячая волна кипятком бьет в пах! И я готов! И сна ни в одном глазу!
Ну, Егорова! Продолжай уже! Потрогай меня еще! Ноготками поцарапай живот, что ли! Просто повод мне дай развернуться! Собственно, физически я уже готов, но совесть не позволяет приставать! Сотряс - дело серьезное, тебе отдыхать нуж... Горячие губы прижимаются к плечу! А-а-а! Это повод!
Тело непослушной мозгу пружиной взвивается в воздух и распинает ее на едва прикрытой брезентом палатки и нашими вещами мокрой и грязной земле.